Леонард просиял и попытался неловко обнять «подружку» за талию, всё время испуганно отдёргивая руки.
- Но-но! – предупредила она.
- Рановато, да? – отступил назад Лео.
Пижма тяжело вздохнула, понимая, что начинает творить редкостную хрень, и положила руку приятеля куда следует.
- Смелее обнимай. И из роли не выходи, - напутствовала она. – Любимый.
5. Глава 5. Эта нелёгкая борьба за добро и справедливость
Выйти из роли Леонарду было бы непросто, потому как пока что не получалось в неё хотя бы войти. Стоило Пижме прильнуть к возлюбленному, как дракон, будто делает нечто незаконное, краснел, аки подросток, лепетал извинения и меньше всего походил на уверенного в себе мужчину.
- Ты что творишь, ирод?! – прошипела агент, когда Лео в очередной раз отскочил от неё.
- Что я? Я ничего, - оправдывался он.
- Вот именно! – Пижма не без усилий разжала его кулак и втиснулась в объятия, придерживая норовящую исчезнуть ладонь локтем. – Ты любовника изображаешь или монаха? Шлёпни меня по заднице, топни ногой! Ты мужик или где? Ай! Да не прямо сейчас, придурок, а на зрителя!
- На зрителя я не могу. Это же невежливо…
- А врать другу – вежливо?
Лео надулся:
- Он заслужил.
- Тогда веди себя, как альфа-самец и не выделывайся! – агент замахнулась дать неучу оплеуху, но вовремя сообразила, что, во-первых, сразу перестанет походить на влюблённую дурочку, а во-вторых, хилый дракончик на деле оказался сильнее, чем на вид, а стиснутый от смущения кулак твёрд, как камень.
- Да, дорогая, - покорно согласился альфа-самец.
Напутственную речь Леонард принял за чистую монету. Откровенно говоря, будучи весьма симпатичным малым, он не имел ни малейшего понятия, как вести себя с женщинами. Нет, конечно, этикет для дракона не был пустым звуков. Чешуйчатый монстр успел получить отличное образование, умел оставаться вежливым и обходительным и даже в теории знал, что дамам полагается читать стихи и петь серенады. Но причин вести себя столь специфичным образом, когда дома лежит стопка недочитанных книг, а результаты эксперимента вот-вот начнут походить на ожидаемые, не находил. Посему одиночеством больше наслаждался, чем истязался. Однако Берд пропагандировал иной образ жизни, давно и бесповоротно записав друга (не без оснований) в конченые заучки. Показать такому, что самый привлекательный орган мужчины – ум, а вовсе не льняные кудри, пухлые губы или лютня, - святое дело.