Я сидел обнаженным на полу своей комнаты и готов был плакать, как ребенок, от того, как невыносимо желал, ту, что вообще желать не должен.
Я жалок и раздавлен.
Тупой придурок, самый хреновый брат и жестокий засранец, наказавший сам себя.
Я сейчас отчетливо понимал, что поступаю неправильно, совершенно неправильно.
Но ничего менять не собирался. Просто не смог бы. Мог притворяться для других. Мог даже обманывать саму ведьму. Но себе не солжешь. Я безумно, отчаянно, до крика, хотел эту женщину для себя. Сейчас. Завтра. И, наверное, навечно.
Пожалуй, мне даже искренне жаль, что нет никакого дьявола. Я бы сейчас с легкостью и без раздумий продал ему душу. Просто за то, чтобы она сказала одно единственное слово. А после осталась навсегда.
Не знаю, когда я отключилась. Просто когда открыла глаза в следующий раз, в комнате уже было светло.
И над моей постелью опять стоял Ленар. Видимо, мне пора привыкать к этому кошмару. Каждый раз, просыпаясь, я буду видеть его. Воспоминание о вчерашнем сначала сжало все тело страхом, что подобное может повториться, но потом мое неубиваемое упрямство снова очухалось и реанимировало мою злость. Я напрягалась под взглядом инкуба, уже готовясь внутренне к новым издевкам и испытаниям.
Ленар молчал, взгляд у него был мрачный, лицо посеревшее, а плечи поникшие.
– Вставай, ведьма, – наконец сказал он хриплым голосом. – Нам пора в лабораторию. Жду тебя внизу. Поторопись.
И ушел. Я просто не могла поверить. Ни одного дурного слова? Ни хамства, ни пошлости, ни диких воплей?
Едва пошевелилась, чтобы встать, тело тут же ответило болью в каждой клетке, и все, что случилось вчера на этой постели, вспыхнуло в моем бедном мозгу отчетливо и ярко. И тут же пришел страх. Я ведь сдалась вчера, уступила своей сущности. И что это значит? Кто я теперь? Насколько это меняет меня внутренне? И что будет, если Ленар опять окажется так близко и подвергнет очередному подобному испытанию?
Я сжала зубы и пошла в ванную. Я должна помнить: то, что было здесь вчера – это наказание! В этом не было ничего чувственного или нежного. Ленар хотел меня сломать, как и избивавшие нас в детдоме старшие ребята и воспитатели, так, как пытала нас магией Катарина. У каждого из них свои методы, но смысл один и тот же. Они желали видеть меня послушным и бессловесным орудием, вещью. И те ощущения, что накрыли меня вчера, явно были навязаны инкубской натурой Ленара. Все это был мираж, иллюзия. Я тут же вспомнила ту девушку в клубе, что, извиваясь, кончала на коленях Лиама, а он даже не касался ее. Он был в ее голове и заставлял поверить в реальность происходящего с ней. Откуда мне знать, что это происходило на самом деле? Может, я как та девушка? Может, Ленар просто забрался ко мне в голову и сделал там то, что ему было угодно? Это было вообще реально?