– Вот надо же, первый день на
работе, а мало того, что в кровати валяется – еще и заигрывает! Вот
возьму и доложу о вашем поведении директору.
Она снова фыркнула, резко
развернулась и вылетела прямо сквозь дверь. Я только усмехнулся.
Похоже, болезнь прогрессировала, правда определенно в приемлемом
для меня направлении. Если и далее в моем воспаленном мозгу будут
присутствовать такие очаровательные видения, то я в обще-то не
против.
Через пару минут, когда дверь вновь
открылась и я уже приготовился разразиться комплиментами в адрес
этой черноволосой красавицы, в комнату вошел невысокий лысоватый
мужик в белом халате, заставив меня разочарованно вздохнуть,
отложив признание в искренней любви на потом. Оглядев меня грустным
взглядом поверх небольших очков в золотистой оправе, он пощупал мне
пульс, посмотрел глаза, заставил высунуть язык, после чего ласково
мне улыбнулся, сочувственно похлопал по коленке и
сказал:
– Молодой человек, хочу вас
разочаровать, но – увы, вы – не сумасшедший.
***
Легко сказать «не сумасшедший» –
тяжелее оказалось принять, особенно когда ты видишь такое, от чего
нормальный человек давно начал бы задумываться как минимум о белой
горячке. Вот и сейчас, пока я сидел в приемной директора, ожидая,
когда меня вызовут, туда ввалилась компания чертей и,
расположившись за журнальным столиком, принялась распивать бутылку
коньяку. Один из них, заметив, что я кошусь в их сторону, жестом
предложил присоединиться, но я вежливо отказался. Не хотелось
попасть на прием к начальству с запахом. Черт только пожал плечами
и, плеснув из новой бутылки себе в стакан, отсалютовал мне оным. Я
только завистливо вздохнул.
Дверь кабинета неожиданно
распахнулась, и чертей точно подменили. Как они смогли за пару
секунд ликвидировать все следы своего банкета – понятия не имею.
Однако, когда из кабинета вышел знакомый мне молодой человек, те
смирно сидели вокруг столика, внимательно изучая какие-то цветастые
буклетики. Секретарь бросил на них подозрительный взгляд, но
промолчал, затем повернулся ко мне и жестом пригласил пройти внутрь
кабинета. Надо сказать, что за время моего отсутствия там ничего не
изменилось – лишь хозяин кабинета сменил свой строгий деловой
костюм на какое-то подобие поповской рясы, расшитой диковинными
узорами. Однако привычный вид обычного городского офиса заставил
меня несколько успокоиться, а стоявший в углу запыленный ксерокс
прямо вызвал во мне чувство умиления и прошиб скупую мужскую слезу
по стремительно утрачиваемой связи с реальностью.