На миг Кивэй даже подивился, как в считанные минуты изменилась
его разумная и спокойная Мирочка, всегда вызывавшая у него улыбку.
Девушка ожила, как цветы после дождя. Ее полуулыбка и довольный
взгляд заслоняли простоту не раз штопанного платья из выцветшей
ткани. Сейчас она казалась по-настоящему счастливой и невероятно
красивой.
– Леверия – красивая и богатая страна, – сказала девушка. –
Любой из моих старших сестер там будет лучше, чем в Грифоньих
горах.
– Ты так спокойна… Даже… Даже кажешься счастливой…
– Дядя, – подавшись вперед, Мира взяла родича за руку и
ободряюще ему улыбнулась, – для меня самое главное – Лексей. Я бы
сделала и большее, лишь бы он не покинул родной дом. Ты же
понимаешь. Мой долг защищать семью. Мой долг служить своей семье. И
я всегда знала, что рано или поздно уеду куда-то. Так ли важно…
– Но это ведь грифоны, детка! – напомнил дядя. – Хуже них никого
нет. Я знаю, что ты выдержишь это лучше, чем твои старшие сестры,
но не могу не чувствовать себя злодеем.
– Почему? – удивилась дриада.
– Ты всегда терпела ограничения, тебе всегда было сложнее…
– Дядя, – улыбнулась Мира и похлопала родича по руке, – я –
ребенок войны. Я не помню иной жизни. И мне не о чем сожалеть.
– Неужели тебе не хочется немного счастья и тепла? Мира и покоя?
– спросил дядя.
– А что это такое? – спросила она в ответ. – Я не знаю. Может
для меня жизнь среди грифонов окажется просто привычным
существованием? Было бы славно.
– Ты понимаешь, что… у тебя не будет любящего мужа? – продолжил
допытываться родственник. – А дети… И детей у тебя, скорее всего,
не будет.
– Я знаю, – кивнула Мира. – Это моя плата на мирные восемь лет
здесь, чтобы Лекс мог вырасти и стать настоящим князем.
Дядя покачал головой, а потом подхватил ладони Миры и по очереди
их поцеловал.
– Ты славная девочка, Мира, – сказал он ей. – Прости меня.
– Все правильно, – убежденно ответила девушка. – Пойдем.
Праздник вот-вот начнется. Ты сможешь порадовать девочек, что одна
из них скоро станет женой важного леверка и начнет роскошную
жизнь.
***
– Ой! – в который раз пискнула служанка и снова
расплакалась.
Мира с сомнением оглядела девушку, отметив, что за время пути ее
личико сильно опухло от слез, а за последние часы к этому
прибавилась еще и болезненная бледность. А ведь дриада говорила
дяде, что в горничной нет необходимости. Если бы Мира знала, что ей
в итоге достанется такая трусиха, то упиралась бы еще сильнее.