—
Пойдем.
—
Куда?
— К
морю.
— Прямо
сейчас?
— Прямо
сейчас здесь никого нет.
— Вирна, ты
меня пугаешь.
Я пожимаю
плечами и иду к двери. Ему не остается ничего другого, кроме как
следовать за мной.
— Вирна,
что происходит?
—
Увидишь.
—
Увижу?!
Мы
удаляемся все дальше от того, что принято называть жизнью. И нет, я
не боюсь, что кто-то нас заметит и донесет, сейчас весь Пятнадцатый
на рабочих сменах или спит после них. А если кто-то вдруг даже
случайно нас увидит, предпочтет быстро об этом забыть. На
Пятнадцатом ненавидят существующий режим слишком сильно, чтобы
рассказать о девчонке с парнем, которые решили уединиться на
пустынном берегу.
Я прохожу
по берегу чуть дальше, чем в прошлый раз, когда была одна.
Приближаюсь к воде.
Ее сила
ударяет мне в пальцы, стоит коснуться кромки набегающей пены.
Сейчас я не могу это видеть, скорее, ощущаю, как она отражается в
моих глазах и вспыхивает в самой глубине моего существа. Море
отзывается на мое прикосновение, тянется ко мне, а потом,
подчиняясь незнакомой, неизведанной сути во мне, поднимается, как
край покрывала. Раньше, чем я успеваю что-то почувствовать , этот
край рассыпается, окатив меня пенными брызгами.
— Это что,
к едхам, такое? — спрашивает Вартас. — Это…
Он
осекается, когда я поворачиваюсь к нему: замирает, глядя в мои
глаза. Я же просто отвечаю:
— Это
я.
— Ты? —
переспрашивает он, как будто не может поверить своим
глазам.
Я его очень
хорошо понимаю: еще несколько часов назад я сама не могла им
поверить. Буквально.
— Та волна
на берегу. Это тоже была я. — Я сажусь на холодные камни, глядя на
него снизу вверх. — До сегодняшнего дня это прорывалось только от
эмоций.
— Как такое
вообще возможно?!
Вартас
опускается рядом со мной.
— Не знаю.
Но я живое тому доказательство.
Какое-то
время мы сидели молча. В звенящую тишину вокруг нас врывался только
шум моря, глубокий и ровный, гул накатывающих на берег волн,
отступающих и слизывающих пенным языком камни.
— Та
легенда, о которой ты мне рассказывала…
— Это
просто легенда. По крайней мере, я так думала, — теперь я вообще
ложусь. Подкладываю под голову камень покрупнее и не такой острый,
как остальные.
— Что ты
думаешь теперь?
Я смотрю на
небо. Яркое, с лезвиями холодных осенних облаков.
— Думаю,
что я лиарха. Или что-то вроде. Не знаю, насколько легенды говорят
правду, но вода подчиняется мне… и у меня аллергия на
въерхов.