— Выбирать что?
— Небольшое, дорогое и не слишком известное. Картины и
королевские драгоценности не годятся. Еще не хватало лишить
потомков культурного наследия. Всякого рода тряпки, ордена и
регалии тоже — Лабиринту они не нравятся. Можно брать оружие,
драгоценности и всякую бытовую мелочевку, украшенную камнями и
золотом.
— А мы вообще где?
— Музей. Кажется, французский. Здесь хранятся подлинники,
реставрацией которых занимаются специалисты. Есть еще мастерская, в
которой делаются копии для выставок.
— Яйцо?
Я взял в руки вытянутую сферу из чистого золота, которую
украшало крохотное дерево с сидящей на нем птицей. Сбоку находились
небольшие часики.
— Сломано? Часы стоят…
Я потряс яйцо.
— Эй, ты чего творишь? Знаешь, сколько это стоит? Это же работа
самого Фаберже!
— Да? А чего такое маленькое? Мне казалось, что они громадные,
поэтому и стоят такие деньжищи…
— Лучше бы я Сиракузца уговорил, честное слово, — едва слышно
пробормотал Корвин.
— Так что, берем его? Небольшое, золотое и камнями украшено —
под твое описание вполне себе подходит…
— Я же сказал: не трогать ничего, имеющего
культурно-историческую значимость!
— Да как тут поймешь, что имеет, а что нет? Я думаю, что надо
было грабить какой-нибудь ювелирный магазин. Алмазы дорогие, а
весят мало и места почти не занимают — чем тебе не «билеты» в
Лабиринт?
— Ты знаешь, сколько на самом деле стоят алмазы?
— Понятия не имею.
— Даю намек: ни-ху-я. Иногда крупные ювелирные компании
устраивают распродажи-лотереи, ровно на один час скидывая цену на
некоторые свои изделия до одного бакса. На те камушки, что в
каталоге стоят в пяти- и шестизначные суммы. В долларах.
— Это как?
— А вот так. За месяц добывается камней столько, что
человечеству на несколько лет хватит. Часть их уходит на
промышленные нужды, причем оцениваются они как сырье, за килограмм
веса. И точно такие же камни идут в ювелирные мастерские, внезапно
вырастая в цене на несколько нулей — уже за штучку. Но большая
часть просто валяется в хранилищах…
— Зачем?
— Чтобы весь этот мыльный пузырь не лопнул. Больше девяноста
процентов стоимости алмазов — это не сам камень и не его огранка, а
банальная реклама и маркетинг. Например, черные и коричневые алмазы
раньше считались отходами и шли на изготовление стеклорезов и тому
подобных инструментов. Но за последние годы благодаря
целенаправленной рекламе, их цена взлетела раз в двадцать-двадцать
пять. А после огранки — еще вдвое-втрое. И мутный камень, за
которым когда-то даже нагибаться было лень, внезапно становится
украшением каждой второй ювелирной коллекции у ведущих
кампаний.