— Не смей! — вытянул тот руку.
Но не успел.
В тоннеле жутко заревело, засвистело, застонало, и оттуда
вылетел поезд.
Вот буквально только что не было ничего видно и слышно, а вот он
уже летит по рельсам, раскачиваясь и громыхая. Впрочем, проехал
этот «призрачный поезд» мимо нас за несколько секунд и снова
пропал: ни удаляющегося звука, ни света фар в тоннеле, куда он
въехал, не было.
Мда.
Я бы при всем желании не успел подняться наверх, если бы
спрыгнул на рельсы: слишком уж быстро поезд появился.
— Видал?
Корвин пожал плечами:
— Поезд. Все, как я и говорил. Десять вагонов, скорость под сто
восемьдесят, на табличке абракадабра, внутри никого.
— Ну да. Просто поезд, ага.
По эскалатору поднимались молча.
Я решил пока не говорить приятелю, что видел в кабине
человека.
Перепуганного мальчонку лет восьми в фуражке машиниста.
Скажу, когда выберемся из этого жуткого места…
Следующие несколько дней Корвин гонял меня по разным Лабиринтам.
Не было больше никаких пещер и тоннелей, естественных и
рукотворных. А это значит, что нас поджидали улицы, коридоры, и
комнаты полные ловушек, непонятных вещей и странных существ.
Действовали мы всегда по одной схеме.
Шаг первый: я режу себя и щедро поливаю кровью все вокруг,
«задабривая» Лабиринт.
Как сказал Корвин, добровольно отдаю часть своих жизненных сил,
пока он не начал вытягивать их сам. Это давало мне лишние минут
пять-десять более-менее нормального состояния: без головной боли,
резко упавшего настроения и истощения сил, мерещащихся повсюду
голосов и тому подобного.
За это время мы успевали пройти пару кварталов или комнат и
осмотреться.
Шаг второй: я внимательно изучал выбранное Корвином место в
поисках «знаков», ловушек и всего необычного, пытаясь отыскать
верную дорогу к выходу. Все свои мысли, наблюдения и выводы
пересказывал равнодушно молчащему в ответ наставнику. Который пару
раз даже сделал вид, что уснул во время моего «доклада»,
козлина.
Ну и третий: активация «Сверхъестественного чутья». Волшебное
зрение высвечивало значительную часть аномального, неуместного и
странного, не все, конечно, но многое. В том числе кое-что,
выглядящее совершенно обычно — иные «сюрпризы» Лабиринта даже
Корвин не мог распознать.
Этап четыре: разбор полетов. Мой напарник указывал на то, что я
опознал верно, и делал замечания и пояснения по поводу каждой из
моих ошибок. А потом мы дружно проверяли то, на что указывало
«Сверхъестественное чутье».