Я нервно хихикнула.
— Понимаю, ты удивлена. Я должен был тебя подготовить к этой мысли, но пренебрег отцовскими обязанностями. К счастью, образование, которое ты получила дома, позволит без особых проблем сдать вступительные экзамены…
— Папа, да о чем ты?
Мне было нужно услышать это еще раз. Убедиться, что не показалось.
— Оэльрио, Алларик не только мой друг, но и повелитель. Он дал мне прямой приказ. Я вынужден подчиниться, прости…
— Стоп! — Да. Я одна из немногих, кто осмеливается говорить в таком тоне с Грозным теневым магом. — Папа, давай по порядку, ладно. Что именно тебе приказал император? О каких экзаменах речь, и при чем тут я?
— Элья, ты меня, вообще, слушала?
Я непроизвольно покосилась на Михаля, который вошел через задние воротца с охапкой свежего сена, и отец проследил направление моего взгляда. Конюх вежливо поприветствовал своего господина поклоном. Лорд Яррант хмыкнул и пристально посмотрел на меня. Похоже, он только сейчас понял, какой просчет допустил, приняв на работу столь интересный для юных и невинных дев экземплярчик.
Я напустила на лицо скучающее выражение, будто мне нет никакого дела до симпатичного слуги. Не приведи, Великая Мать, еще уволит.
— Пожалуй, нам стоит побеседовать по дороге, где не будет отвлекающих факторов, — теперь уже отец потянул меня к выходу из конюшни.
— Так что ты говорил насчет экзаменов?
— Сегодня день, когда порталы Академии Великой Матери открыты для новых учеников. Нужно отправляться немедленно.
— Я буду поступать в Академию Великой Матери?! — моему восторгу не было предела.
Академия Великой Матери! Академия! Я буду учиться? Я буду учиться!
Я не выбиралась из поместья на протяжении последних пяти лет. Отец с детства повторял, что это слишком опасно, ведь из-за его работы, у него слишком много врагов. У меня не было причин ему не верить. Взять хотя бы мою маму. Так что я не роптала и жила добровольной затворницей под присмотром верных слуг.
И вдруг такое известие! Я отправляюсь в академию!
Я не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Радость и страх вперемешку с восторгом подкатили к горлу и встали комом, мешая задать всю ту тысячу вопросов, что разом возникли в голове, и которые я от потрясения не была способна облечь в слова.
Отец что-то еще говорил, но наконец заметил, что я не в состоянии слушать.