Села на край ванны и резко соскочила, от прострелившей боли внизу живота. Стиснула зубы и не позволила себе разреветься.
– Не скули, как баба, Виноградова. Будь… ну, сегодня можно побыть ведьмой для разнообразия. Не всё же Прокопенко ошибаться в прогнозах.
Усмехнулась собственному отражению и принялась умываться, жмурясь всякий раз, когда сознание подбрасывало особенно яркие картинки, связанные с ощущениями прошлой ночью.
В отделе царил беспросветный мрак, что было обычным делом в моменты плохого настроения Жутобелки. Он снова чихвостил подчинённых в хвост и в гриву. И вроде бы ничего удивительного, всё, как и всегда, но Прокопенко встретил меня фразой:
-–Тебя, мать, Ваклонский искал. Просил зайти.
-–На кой? – хмуро спросила я, чуя неладное.
-–А то Всеволод отчитывается, ––хмыкнул Женька, сгребая со стола бумаги. – Но он был в плохом настроении.
Это я и так видела. Жутобелка умеет нагнетать атмосферу, когда не в духе. Весь отдел, как на иголках.
Глубоко вдохнула и сразу направилась к начальству на ковёр, перебирая варианты тем для бесед, но никак не ожидала, что он станет нервно разгребать какие-то дела в шкафу и метать в меня странные взгляды.
– Слушай, – выдохнул наконец. – Я знаю, служба здесь для тебя многое значит… – майор сжал губы, чем вызывал непреодолимое желание заткнуть уши. Я знала – если он так делает, значит дальнейшая фраза не понравится нам обоим. – Мне звонил Арестов. Ты нужна ему, как специалист. В штабе. И в силу некоторых причин, я не могу отказать. И ты не можешь.
Сердце грохнулось в пятки от последних слов. И дело не столько во том, что я не имела права выбора, а в том, что сам Ваклонский не мог отказать товарищу… и дело тут не в дружбе. Когда речь заходит обо мне, шеф не стесняется выражений и может родной маме маршрут нахер объяснить.
– От одного до десяти, – спрашиваю сухо.
Жутобелка швыряет обратно на полку какую-то папку, протягивает руку к лицу, жмурится и с силой сдавливает переносицу. У шефа сильно болела голова, что было последствием усталости. Кажется, кто-то работает на износ.
– Пять, – выдыхает наконец. – Я не знаю в чём твоя задача, но там не так всё плохо. Пойдёшь в отдел аналитики, будешь сидеть в офисе бумажки перебирать.
– Я и аналитика? – вскинула я бровь, шаря по своим карманам. Точно помню, что где-то было обезболивающее, которое сегодня утром схватила, дабы устранить неприятные симптомы болезни по имени «Взрослая жизнь». – Ты же знаешь, я хоть и не дура, но на земле работать мне куда проще.