– Здесь чисто, – устало комментирую я.
Свет фонарика дёргается. Видимо мне кивнули, и такой же здоровый мужик торопливо осматривает руку своего товарища на предмет повреждения. Ярыч скрипит зубами от боли, но терпит.
– Закрытый перелом. Наверху кареты стоят, тебя быстро щас в чувства приведут.
– Бля, а я так хотел хорошенько на свадьбе Дема гульнуть.
– Гульнёшь, – хмыкнули ему в ответ, поднимая со ступенек. – Наверху всё зачистили. Давайте выбираться.
Они медленно стали подниматься по ступенькам, ни грамма не сомневаясь, что я последую за ними. И меня очень удивило такое поведение. Любой опер знает, что в подобных ситуациях жизнь заложника ценнее всего. Они меня должны были вести, а не друг друга. Что за?..
– Виноградова, не отставай! Арестов и Ваклонский нам за тебя головы снесут.
Подавившись собственным возмущением, я поспешила наверх. Похоже, что Ваклонский обо мне уже всё им рассказал. Тогда не удивительно.
***
Блин, так попасться мог только Ярыч. Вот надо было ему из себя рыцаря строить перед драконом? А судя по подноготной этой пацанки, она дракон и есть. Десять лет дзюдо и рукопашки. Полицейская академия с отличием и туева хуча грамот со спортивных соревнований. Ваклонский не дурак. Ценный кадр себе в отдел отгрёб. Такую и в огонь, и в воду. А Ярыч… Рыцарь в ржавых доспехах, мать его. Мы уже больше часа ухмыляемся над ситуацией. Оперативница альфовцу руку сломала. Ну анекдот же!
Я наблюдал, как парню накладывают шину на перелом и изредка косился на девчонку. Внешний вид оставлял желать лучшего. Серая мешковатая толстовка разодрана у ворота. Широкие джинсовые штаны едва ли не сползают. Вся растрёпанная и грязная, но… Несмотря на внешний вид и угрюмое выражение лица, она была довольно симпатичной. Не женственной, как моя Таня или Нютка Демона, а как-то по-своему симпатичной, хотя, если привести её в порядок и нанести боевую краску, то... Не о том ты Сора думаешь. Не о том.
Через несколько минут моего наблюдения, к ней подошёл и сам Ваклонский. Что-то говорил, резко жестикулировал, возвышаясь над ней, а когда она отвечала с упрямством на лице, злился сильнее.
– Крепкая штучка, – усмехнулся Гвоздь, проследив за моим взглядом.
– Она для Ваклонского, как дочь родная.
– Только для него? Её, по-моему, всё управление уже отчитало за влипание, – пошутил командир.