– Очень пафосно звучит! Но,
во-первых, у идеи женщины на троне слишком много противников, а
во-вторых, ни для кого ведь не секрет, какое влияние вы имеете на
Алексея Ивановича. Так что, кто бы ни сидел на троне, реальная
власть будет у вас.
– Глазков! Иди к черту!
Я обессиленно откинулся на спинку
стула. Как можно переспорить упертых фанатиков, оперируя логикой и
пытаясь взывать к доводам рассудка? Очевидно, что никак. Пора
прекращать это представление. Главное, чтобы сейчас в пыточную не
потащили, а там разберемся.
– Ваша камера, Бодров, ожидает вас.
Смею вас заверить, там все по-прежнему, ничего не изменилось. Так
сказать, добро пожаловать домой!
То ли наивная попытка вывести меня из
себя, то ли неуклюжая попытка пошутить. Тоже мне, психолог
нашелся.
Я сам отстегнул ножны со шпагой,
швырнул на стол и, заложив руки за спину, направился к боковой
двери.
– Никита Андреевич, отдайте его мне!
– прозвучал за спиной пышущий злобой голос протоинквизитора. – Я
покажу ему перепись населения! Я все из него выжму, даже то, что он
не знает!
– Чуть позже, отец Пафнутий, чуть
позже!
2
Густые клубы сигарного дыма окутали
лорда Генри Джеральда Хаксли. Обстановка кабинета виделась ему
сквозь дымную пелену расплывчатой, нечеткой, полуреальной. «Весьма
символично», – подумалось новому руководителю Тайной канцелярии его
величества Георга Второго. Все как в ситуации со спровоцированными
его подручными событиями в Таридии – вроде бы и операцию довели до
логического завершения, и резонанса добились сильнейшего, и, в то
же самое время, основная цель не достигнута, а почти всех
исполнителей схватила контрразведка противника и наверняка уже
связала с Островами. Вроде бы и успех, но с сильнейшим привкусом
провала. И совершенно непонятно, как представлять дело
руководству.
Не так лорду Генри виделся финал этой
операции, не о том ему мечталось в предвкушении первого громкого
триумфа на таридийском направлении. Такой удобный случай, такая
великолепная возможность решить целый ворох проблем одним
ударом!
– Кэрриган, есть вероятность того,
что хоть кто-то из Соболевых испустит дух?
Сидящий напротив агент Кэрриган
беспокойно поерзал на своем стуле. Видно было, что он чувствует
себя не в своей тарелке, слишком напряжен и не уверен в одобрении
своих действий новым шефом. Это нравилось Хаксли, считавшему, что
подчиненных нужно держать в строгости.