В один миг Патриор превратился для меня из обычной планеты с несколько жестокими порядками в рассадник вселенского зла…
Никогда бы не поверила, что где-то во вселенной ещё способны мучить детей!
– А как же жёны относятся к отпрыскам мужа со стороны? – справившись с возмущением, продолжила разбираться я. – Не ревнуют?
– При местных порядках? Ты смеёшься! Они и слово-то без позволения вставить не всегда могут, какая ревность?
– Значит, молчат?
– Конечно. На отношение к ним эти дети не влияют. Лишь от свободной женщины можно гарантированно получить наследника, остальное же идёт в качестве дополнения, без особой надежды на удачный исход. Правда, мой отец, например, вообще никогда не состоял в браке. И единственную официальную наследницу ему родила одна из тех свободных женщин, с которыми он время от времени сношался.
Я оторопела.
– Твой отец?! – неосознанно повторила я. – То есть ты тоже раб?
– Был. Но сумел заслужить свободу. А когда отец официально представил меня своим ненаследным сыном – благополучно сбежал.
После такого откровения мои представления об Инквизиторе оказались прямо-таки вывернуты наизнанку. И многое вдруг стало яснее – его страсть к наказаниям, умения, информированность…
– Знаешь… – с трудом переварив услышанное, наконец подала голос я. – Всё вроде логично, но одного в упор не понимаю.
– Чего именно?
– У тебя же всё было… И несмотря на это, ты вернулся, отлично зная, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт?
– Как видишь.
– Зачем?
– За тобой.
Я скривилась:
– А если серьёзно?
Инквизитор молча улыбнулся.
– Не смешно! Ты увиливаешь от ответа!
– Я не увиливаю, Гармина. Ты просто не хочешь меня слышать.
– Это твоя постоянная отговорка! По той же причине ты до сих пор не объяснил мне, в каком качестве прилетел на Патриор.
– Ты не спрашивала.
– Потому что не хочу портить уже сложившееся о тебе хорошее впечатление!
– Ну вот, опять.
И я обиженно отвернулась. Хотя на самом деле он был абсолютно прав – я принципиально не поднимала эту тему. Ведь его шутливые ответы были хуже молчания. Они заставляли меня сомневаться в честности Лауля, который как будто что-то скрывал…