Приложив брелок к датчику, я прошла в подъезд. Хотя так называть его так наверное неправильно - только парадным. Консьержка привычно приветствовала меня кивком головы, опять склоняясь к книге. По мраморным ступеням я спешно поднялась на третий этаж, привычно уже скользя взглядом по светлым деревянным панелям и горшкам с высокими дорогущими растениями. Раньше даже и не подозревала, что у нас в городе есть такие дома – отделанные под роскошную старину внутри и ничем не примечательные снаружи малоэтажки.
- Ольга Игоревна, я же не сильно опоздала? Извините, пожалуйста. Можете уходить. Как Бэлла Аркадьевна?
Выслушав нужную информацию, я проводила дневную сиделку до двери и тихонько прошла внутрь квартиры. Хотя и квартирой это помещение я бы не назвала, скорее - апартаментами. Нехилые денежки были вложены и в строительство дома, и в отделку и обстановку самого жилища. Но единственная жиличка, которая здесь проживала, а именно – старая леди, была достойна и большего.
Замечательная, умнейшая и добрейшая женщина, по причине старости опасающаяся оставаться одна в большой квартире. Она была даже не больна, а просто стара и слаба. И отчаянно нуждалась не только в физической помощи, но и в простом человеческом общении. А я, в свою очередь, старалась выжать из этого общения максимум полезного для себя. Где еще я смогу наблюдать такие манеры, услышу такую правильную речь? Она ненавязчиво обучала меня этому когда поняла, что я неосознанно пытаюсь копировать ее стиль поведения. И это оказалось интересно.
Благодаря Бэлле, сейчас я уже умела поддержать беседу о серьезных вещах и ни о чем, красиво сервировать стол и достойно вести себя за этим столом. И не то, чтобы до этого я хватала мясо руками и швыряла кости на пол. У меня была вполне себе интеллигентная семья, и прилично вести себя я умела. Но то, чему учила меня она, называлось красивым словом "манеры".
О, теперь я много чего умела и знала! Кроме отточенного умения правильно вести себя в культурном обществе, меня научили ориентироваться в тех направлениях искусства, о которых я до этого имела совсем слабое представление, несмотря на то, что моя мама была искусствоведом. А еще я научилась разумно, не по-дилетантски высказывать свое мнение о том, что я слышала и видела. Моя реакция на очередной шедевр (независимо – живопись это, балет или музыка) действительно интересовала Беллу, и со временем, надеюсь, я стала для нее не просто, а и приятной собеседницей. Мы многое обсуждали - от признанной классики до "Осенних листьев Японии" Кейко Мацуи, а иногда и спорили.