Неподалеку от одной из стройплощадок,
пока представляющей из себя котлован, огороженный забором из
металлопрофиля, труп и нашли. Прямо на тропинке, по которой местные
возвращались домой с трамвайной остановки. Довольно странный выбор
для проведения ритуала, как по мне.
Да и жертва… Человек — не удержавшись,
я мысленно проговорил вслед за Полусмаком «предположительно».
Двадцать девять лет, муниципальный служащий невысокого ранга.
Среднего роста, субтильного телосложения, одетый так, как и
положено одеваться разумному его статуса: серый пиджак в мелкую
клетку, темные брюки, разношенные, явно второй или даже третий
сезон служат, ботинки. Галстук в кармане аккуратно сложен, видно,
сам убрал, когда со службы ушел. Пальцы рук чистые, физического
труда не знавшие, подбородок безвольный…
Что он делал рядом со стройплощадкой
так поздно — смерть по словам эксперта наступила между полуночью и
тремя часами ночи? Муниципальный служащий в это время должен уже
спать в своей казенной квартире, расположенной, кстати, совсем в
другом районе, готовясь к очередному трудовому дню. Рядом с ним —
тихонько посапывать располневшая после родов жена, а за стеной, в
соседней комнате, двое детей — мальчик и девочка, трех и пяти лет
соответственно.
Про жену, ее лишний вес и двоих детей
я узнал, копаясь в бумажнике мужчины. Там, как у любого нормального
горожанина, имелись мнемографии семьи, пара сотен корон наличности
и две банковских карточки: кредитная от «Альба-банка» и дебетовая
от «Авроры».
Больше там ничего не обнаружилось,
как, впрочем, и в остальных карманах его одежды. Не единой ниточки,
позволяющей хотя бы предположить, как Георгий Линьков здесь
оказался и почему он стал жертвой ритуального убийства. Я не ждал
записки: «Сегодня в полночь приходите на стройплощадку один», но
хоть какая-то подсказка должна была быть!
— Василич, — позвал я служебного
перевертыша.
— Ась? — донесся из-за плеча его
голос, словно домовой все время там находился.
Я повернулся на голос, рассматривая
будто из воздуха соткавшегося карлика. По первости меня общение с
его племенем жутко напрягало именно из-за умения вот так
появляться. Со временем, конечно, привык, человек ко всему
привыкает, даже к домовому-порученцу.
Василич — другого имени я не знал —
был чуть ниже метра ростом, имел сморщенное, как печеная
картофелина, лицо, и носил строгий черный костюм-тройку с туго
затянутым галстуком, отчего походил на жуликоватого
гробовщика.