— Арина, ты чего?
Она не реагирует на меня. Бездумно продолжает то, что делала.
Почерпнула, высыпала...
Почерпнула, высыпала...
Словно зациклена программа. Безжизненный робот.
— Арина, хватит! Прекрати! — становится страшно.
Ноль реакции.
Хватаю ее за руку, пытаясь остановить. У нее все мышцы как каменные, будто сведены, чувствую, как гудят, судорожно сокращаются, дрожат.
— Арина! — пытаюсь развернуть к себе лицом. Она деревянная, неподатливая.
Сестра на миг замирает, а потом медленно, рывками, будто внутри нее заедают ржавые шестеренки, сама разворачивается ко мне.
Не могу сдержать крик. Зажав рот одной рукой, отшатываюсь назад, налетаю на стул и чуть не падаю на пол, в последний момент удержавшись на ногах.
Ее лицо — изнеможённая бледная маска.
Правая половина лица съехала вниз, как во время инсульта. Из перекошенного рта медленно течет прозрачная струйка слюны.
Голова дергается, наклоняясь в одну сторону почти до плеча, и вставая на место. Постоянно, не останавливаясь.
Но самое жуткое — это глаза. Ее прекрасные нежные васильковые глаза.
Правый закатился наверх, так что еле видно радужку, а левый метался из стороны в сторону, не останавливаясь ни на секунду, вращался, дрожал.
— Арина! Ариночка, что с тобой? — шепчу, чувствуя, как у самой внутри все ходуном ходит, пульсирует от накатывающего ужаса, — Пожалуйста, остановись.
Она опять разворачивается к плите, возвращаясь к насыпанию сахара.
Почерпнула, высыпала...
Почерпнула, высыпала...
Механическая кукла. Безвольная марионетка.
— Риш! — подхватываю полупустую банку с сахаром, и отставляю ее в сторону, — Хватит, пожалуйста!
Вскрикиваю, когда резко, как дикий хищник, разворачивается в мою сторону. Рукой конвульсивно продолжает делать черпающие движения. Голова дергается все сильнее, быстрее, при этом из горла вырываются мерзкое хлюпанье.
Боже мой! Что это? Что происходит???
— Андрей! — зову, не в силах заставить себя подойти к сестре. Я боюсь. Мне страшно до жути. Холодные когти сковывают сердце, — Андрей! Иди сюда, скорее!
Кричу, как ненормальная, чувствуя, как по щекам градом бегут неудержимые слезы.
У Арины вываливается изо рта темно бардовый распухший язык, она шевелит им из стороны в сторону, издавая неприятные чавкающие звуки.
— Андрей! — уже просто визжу.
Она, пошатываясь, отгибаясь назад под невероятным углом, делает шаг в мою сторону. Руки, со сведенными пальцами, крючковатыми, словно когти хищной птицы хаотично мечутся, пытаясь ухватиться за воздух.