- Не было. Зато и в магазинах ничего не было, кроме морской
капусты и селёдочных хвостов, - незло усмехаюсь в ответ на
последние слова. Те самые, про «раньше». – Но ты не переживай, уж
торговать я точно не собираюсь. Настолько не моё, что аж
перекручивает от неприятия. Никак не представляю себя, стоящего за
прилавком или там внутри киоска с водкой и шоколадками. Спасибо, но
мы пойдём другим путём, как говаривал тот, который сперва на
броневичке, потом в Мавзолее, но неизменно в хороших условиях
находящийся.
Правоверной коммунисткой жена Миши не была, потому на шутку
отреагировала лёгкой улыбкой. Дескать, услышала, оценила, но
настроение для юмора не самое подходящее. Понимаю, принимаю,
никаких проблем.
- Ты, Оксан, не волнуйся, главное. Нет поводов. И вообще, как
говорится, suum cuique. Иначе выражаясь, в каждой избушке свои
погремушки.
- Точно ты решил меняться быстрее времени, которое там, за
окнами. Шею себе только не сверни.
- Не дождутся, - поневоле оскаливаюсь я в хищной вариации
улыбки, которая, как я заметил по реакции, прежнему мне была не
слишком то свойственна. – Ещё чайку или?
- Я спать. Хоть к третьему уроку, а всё равно вставать. И тебе
бы тоже. Вторая пара, да?
- Третья, - поправляю её. хотя на деле это не так. Просто топать
в универ ни завтра, ни вообще в ближайшие дни особого смысла не
вижу. Не в целом, а именно в ближней перспективе. Дел иных будет по
горло. – Опять с преподами чехарда. Тебе же спокойной ночи и
хороших снов.
- И тебе, Сев.
Вот я и снова один на кухне. Тишина, спокойствие, а сна ни в
одном глазу. Адреналин, судя по всему, ещё окончательно не вышел из
организма. Бывает, дело житейское. Раз так, лучше тут всё
выключить, убрать, сполоснуть за собой посуду – перфекционизм, он
такой, никогда не отпускает – после чего вернуться обратно, в свою
комнату. Чем заняться – однозначно найдётся.
Трофеи, как много в этом слове… Для понимающего человека,
конечно. Вот я и сидел сейчас за столом, проводя неполную разборку
«макарки», а заодно проверяя и оба магазина на предмет нормальной
зарядки, не ослабли ли пружины и всё в этом духе. Конечно же, делал
это в тонких нитяных перчатках. Ну ладно, не очень тонких, потому
как нашёл из среди хлама, что предназначался для работ на дачном
участке, будь он неладен. Как имеющаяся память, так и смутные
представления об иной её составляющей тут были полностью и целиком
солидарны – дача есть зло великое и иного быть не может. По крайней
мере до того момента, пока там произрастает всякий сад-огород с
прилагающимися к сему безобразию прополкой, поливкой и прочей
ересью.