- Свали атсуда, да! Нэ тваё дэло, - и кастетом о ладонь второй
руки этак грозно постукивает. - Ишак, волосы как у дэвки, а нас
маромоямы обазвал. Я сэчас тэбя ударю!
Говорливый… а потому глупый. Хотя какой там ум у этих, из аула
спустившихся и пять раз с осла по дороге свалившихся? Правильно,
плохо у них с умом, равно как и с умением хотя бы на относительно
правильном русском разговаривать. Первое, что этот горец увидел,
это длинные волосы. Ну волосы. Ну длинные. Так и что с того? Хотя…
Люблю пользоваться дурью тех, кто по каким-либо причинам не считает
меня серьёзной угрозой. Потому быстро навесить на лицо испуганное
выражение. Ссутулиться и словно бы серой мышкой попытаться
проскользнуть мимо «большого и страшного джЫгита». Увидеть гнусную
улыбку на небритой и помятой харе, почувствовать, что тот
собирается просто пнуть ничтожного, по его мнению, влезшего не в
своё дело, по заднице и…
Сокращение дистанции. Левая рука, что придерживала скрытый в
рукаве клинок. Расслабляется, позволяя балисонгу устремиться вниз.
В чётко просчитанный, нутром ощутимый момент, ладонь слегка
сжимается, перехватывая рукоять ножа. Обратный хват. Словно бы
случайно делаю доворот корпуса, продолжая скрывать от противника
то, что у меня в руке, какую угрозу таит скрытое до поры. Перехват
прямым хватом… Рывок, непонимание в глазах… Удар. Хорошо вошло
лезвие, как в масло. Знаю, что для попадания в сердце нужно долго
тренировать удар. Однако… я этот удар знал, у меня и тени сомнения
не возникло, что отточенная полоска стали войдёт аккурат туда, куда
и нужно.
Наваливающееся на меня, обмякающее тело, ощущение уходящей
жизни, когда только что живое становится инертной грудой
бессмысленной материи. Душа была, а вот её уже и нет.
Зато есть вторая душа… хотя скорее уж слабо соображающая туша,
едва-едва успевшая отвлечься от того буквально наркотического
угара, с которым добивался и так полумёртвый человек. Это ты,
болезный, зря так увлёкся, очень зря! Впрочем, кровавый раж
садиста, он такой, из него очень сложно выйти. Особенно если разум
изначально крайне скромен в сравнении с материей, то есть
первобытными, скорее даже звериными инстинктами.
Вот и какое то реально звериное рычание, когда до разума,
затуманенного кайфом от избиения уже не способного сопротивляться
объекта, стало доходить, что ситуация вокруг…. как-то внезапно
изменилась. Рука медленно, заторможенно двинулась назад, за спину.
Зачем? Понятно по какой причине! Однозначно там, за ремнём,
находилось нечто, способное быстро, резко, качественно изменить
ситуацию, быстро устранить возникшую угрозу.