Корабли эльфов начали салютовать
вспышками света, давая понять, что дальше проход для всего флота
закрыт. Только Альтарган имеет право ступить на священную землю
эльфов.
Что же, Шахара это устраивало. И его
гвардию — тоже. Эту встречу королева запомнит надолго — если,
конечно, сумеет ее пережить.
Он усмехнулся и обратился к
капитану.
— Дайте сигнал остальным, чтобы
ждали нас здесь! И пусть ветровой прибавит ходу — мне не терпится
увидеть красоту Эльфийской гряды, — проговорил он с недоброй
усмешкой.
Буквы на пергаменте начинали перед
его глазами медленно складываться в причудливый рисунок. Рик
пытался себя заставить рассмотреть слово, в котором, как сказал
Вель, он допустил ошибку, но видел только кусок черного кружева.
Голос демона, в сотый раз объясняя правило соединения символов,
бессмысленно звучал в ушах, как шум волн.
Рик тряхнул головой, потер ладонями
глаза, повел затекшими от долгого сидения плечами.
— Не могу сосредоточиться, — буркнул
он себе под нос, поднимаясь из-за стола. — Надо размяться.
Яркий свет начертаний делал тронную
залу совсем белой. По распоряжению нового князя ее переделали:
теперь здесь была комната для тренировок, совмещенная с учебным
классом. Свободного времени у Рика сейчас почти не оставалось,
поэтому он каждый день поднимался еще засветло, чтобы изучать
историю и законы народа, главой которого стал. И, конечно,
осваивать язык, поскольку общаться постоянно через внутреннего
переводчика было неудобно и долго. К счастью, грамматика оказалась
простой, а благодаря отличной памяти Рик очень быстро расширял свой
словарный запас. Но письмо ему давалось из рук вон плохо. Один и
тот же звук или даже слог мог передаваться разными символами.
Рик подошел к окну и открыл его
настежь. Свежий ветер мгновенно пробрал холодом сквозь рубаху,
шевельнул волосы на голове, будто коснувшись рукой.
Раннее утро уже звенело птичьими
голосами. В воздухе все сильней пахло весной. Снег сошел, оставив
после себя влажную землю, жаждущую ласки солнца. Почки на деревьях
набухли, готовые взорваться свежей молодой зеленью. До утренней
смены стражи оставалось около получаса, и гарнизон еще спал.
Рик любил весну. Особенно тот
краткий период, когда холода уже оставались позади, а настоящее
тепло еще не наступило. И все живое в нетерпеливом возбуждении поет
и трубит, желая любви, потомства, гнезд и нор, где жизнь начнет
новый виток.