-Либо всё будет так, как я сказал.-
оборвал его Локен.-Мы вернём статус кво.
-Я просто хочу знать, что ты
осознаёшь все последствия своего решения. Я всегда полностью
поддерживал тебя и был на твоей стороне. Но всё же я хотел бы
порекомендовать найти более мирный способ решения этого
вопроса.
Джино смотрел Говарду прямо в глаза
и видел в них непоколебимую уверенность. Он мог сказать сейчас что
угодно, но его слова никогда не смогут переубедить его. Лишь
укрепляли в своей собственной правоте. Но была ещё одна возможность
для того, что бы воспрепятствовать грядущим событиям.
-Я обещаю, Джино, что после того,
как операция «Киринкин» достигнет целей, мы сделаем именно это. Они
будут обязаны прислужится к нашим словам. Этим мы заставим их
выслушать нас. Заставим понять, насколько мы серьёзны. И я должен
знать, что ты, как и вся моя администрация, полностью на моей
стороне.
Джино молчал почти пол минуты,
прежде чем заговорить. Но в конце концов он вздохнул и провёл
пальцами по идеально уложенным волосам.
-Я с тобой, Говард. Мы все. Весь
Верден за твоей спиной. Но ты и так это знаешь. Меня больше волнует
другое. Ты уже сообщил конгрессу о развёртывание Раленберга и
Сверидовой?
-Ещё нет. Мы сделаем заявление через
неделю, на очередном собрании. Как президент я имею полное право
отдать приказ о подготовке к началу операции без оповещения об этом
конгресса.
-Ты ведь понимаешь, что тебе
придётся сообщить им как минимум часть деталей предстоящей
операции? В конгрессе всё ещё множество сторонников Брана и они
могут не позволить тебе получить одобрение плана.
Он ожидал, что сказанное вызовет
раздражение президента. Как минимум злость от того, что его планам
могут помешать. Но вместо этого, Локен лишь расслабленно
улыбнулся.
-Об этом можешь не переживать. Через
неделю конгресс будет полностью на моей стороне. От тебя же мне
требуется полный контроль над подготовкой операции. Я уже говорил с
Уолтером. С подготовкой всё пройдёт гладко. Гаранов так же был
против выбранного мною плана, но даже он признаёт высокую
вероятность успеха.
В то, что Михаил Гаранов согласился
бы на использование плана «Киринкин», Джино был готов поверить
настолько же, насколько и в возможность дышать вакуумом. Но всё же
он промолчал. Гаранов был военным и обязан был подчинятся
приказам.