Осторожно разрезав рукав пиджака
находящимся в аптечке инструментом, Риваль убрал ткань, что бы
взглянуть на рану. Острый осколок локтевой кости разорвал мягкие
ткани в открытом переломе и торчал на несколько сантиметров
наружу.
-Чёрт...- Блауман тут же принялся
рыться в аптечке в поисках нужного.- Сэр, подождите минуту, мне
нужно зафиксировать перелом. Нашел!
Его пальцы сжались на баллоне к
фиксирующей и кровоостанавливающей пеной. Направив его на
кровоточащее место перелома, Риваль вдавил кнопку активатора.
Быстро затвердевающуй на воздухе и коагулирующий раствор вырвался
из сопла спрея, быстро закрывая рану. Тело Остерленда дёрнулось от
боли, когда раствор попал в открытую рану, но Блауман крепко держал
его руку, не позволяя адмиралу рефлекторно убрать её от источника
боли. Он водил спреем сверху вниз, что бы затвердевшая пена
образовала твёрдую корку, быстро и относительно надежно фиксируя
сломанную конечность.
-Сэр, потерпите ещё минуту. Боль
сейчас ослабнет...
Кто-то налетел на него сзади, сбив
его с ног на пол. Почти опустевший одноразовый баллончик вылетел из
пальцев и скрылся где под креслами.
-Какого чёрта?
Риваль вскочил обратно на ноги,
оттолкнув в сторону чуть не врезавшегося в него ещё одного
человека.
-Да что за чёртовщина
происходит...
-Риваль!
Блауман резко повернулся на голос.
Остерленд встрепенулся в кресле, стараясь подняться на ноги. Он
выглядел куда энергичнее, чем пару минут назад. Расширенные зрачки
его бирюзовых глаз ясно говорили о том, что стимулирующие препараты
начали действовать. Он всё ещё был бледен, но впервые с момента
крушения флаера, Риваль видел на его лице какую-то осмысленность.
Чёткое осознание происходящего.
-Сэр?
-Где... где мы? Риваль, что здесь
происходит?
Блауман удивлённо моргнул. Он знал,
что адмирал сильно ударился головой при падении. Риваль был
практически на сто процентов уверен, что у Остерленда было сильно
сотрясение мозга и бог знает что ещё. Но только сейчас он
действительно понял, что почти весь переход от упавшего флаера до
монорельсового поезда, тащил на себе практически бессознательное
тело адмирала. Остерленд двигался скорее на рефлексах и инстинктах,
нежели управлялся расчётливым и рациональным разумом. И даже в
таком состоянии мозг адмирала пытался сконцентрироваться на
единственно важной в тот момент вещи. Как можно скорее убраться от
опасности.