— Может, это я хотела вас угостить?
— Проваливай, — отрезала красотка, хотя и глянула с удивлением.
— Жаль, я ведь полагала, что у вас вопрос жизни и смерти, и мое присутствие здесь обязательно, — процитировала я ее же письмо и улыбнулась шире. Обожаю шокировать граждан.
Глаза вампирши расширились от удивления, а рот некрасиво приоткрылся.
— Ты – Лисица? — недоверчиво спросила она.
Что ж, ее удивление, и тем более недоверчивость, понять можно. Не знаю, чего именно люди ожидали от меня, но явно не того, что им приходилось видеть. В данный момент на вид мне не больше двадцати лет, но это если хорошо присмотреться. На первый взгляд можно и четырнадцать дать. Конечно, для вампиров возраст – лишь цифра, застывающая в определенный жизненный период, но наметанный глаз всегда способен отличить древность от юности. Исключений почти не было. Почти. Вот красотка-брюнетка, к примеру, ошиблась.
Просто не смотрела глубже. Окинула взглядом и решила, что все про меня узнала. Ее не впечатлили низкий небрежный хвостик из волос непонятного цвета, мелкая мордашка, скрытая как раз за небрежно торчащими из хвоста прядями, и простенькая одежда сдержанных оттенков. Такую как я при всем желании трудно заметить и уж тем более запомнить. А сделать какие-то там выводы… куда там, обычная смазанная серость.
— Я – Лисица, — согласно кивнула я. — А вы – Христина.
Кстати, ее имя настоящим не было, о чем я уже успела узнать. Родилась она самой обычной Натой, а потом душа потянулась к экзотике. Что ж, надо сказать, для такой красивой птички что-то вроде Христины подходило лучше.
Мое же имя отчего-то именем никогда не считалось. Все полагали, что Лиса, Лисица – это прозвище, полученное от небезызвестного рыжего зверька, и переводилось это самое прозвище как «обдурить» (что странно, раз клиентов я не дурила ни разу в жизни). На самом же деле все проще, и я была Лиссой. Это, кстати, мое настоящее имя… наверное. С моей мамулей никогда нельзя быть уверенной до конца.
Брюнетка все никак не могла сопоставить мою блеклую внешность со своими фантазиями или собранными слухами:
— Ты же не шутишь, верно?
— Странное предположение.
— Но…
— Вы можете еще раз спросить, а я – еще раз ответить. Но стоит помнить, что мое время – деньги, ваши деньги. Если хотите с ними расстаться, возражать не стану.