«М-да, уважаемый Борис Николаевич. Аккуратнее вам надо ходить по
мостам. Не ровён час, свалитесь. Случайно конечно…»
Налюбовавшись как следует на картинки, я отложил этот листок в
сторону и взялся за следующий. На нём стоило запечатлеть фигуры
калибром поменьше.
Два первых «независимых» мэра Москвы и Питера нарисовались сами
собой. В виде двух мухоморов. Только у одного шляпка была красная с
белыми пятнами, а у другого белая и пятнышки, соответственно,
красненькие. Впрочем, не суть важно. Хоть и не похоже, но одно и то
же, как говорят в народе. А ещё у того, который из Питера, сбоку
отросток имелся, по форме очень напоминающий лошадиную морду, вид
сбоку… или анфас, хрен знает. Короче, с какой стороны ни смотри,
видишь почему-то кобылу. Тощую. Кормили её, наверное, плохо…
Под мухоморами я изобразил свинью. Симпатичная получилась
хрюшка. Толстенькая, отъевшаяся. Пятачок размером с тарелку. Глазки
узенькие. Вид довольный. Если такую на сало пустить, шпика
получится центнера два, не меньше. Не забыть только соли и перца
побольше, чтобы природную вонь перебить, что свинке от прототипа
досталась. От Егорушки свет Тимуровича.
Четвёртый рисунок существенно отличался от предыдущих. Бегущий с
огромной скоростью страус. Бежал он, скорее всего, от охотников.
Тех, которые гнались за ним огромной толпой, желая, по всей
видимости, даже не съесть беглеца, а просто поймать и повесить.
Правда, повесить, на мой взгляд, этого типа было довольно сложно.
Шейка у страуса тонкая, длинная, любая петля соскользнёт, не успев
затянуться. Оперение у голенастого представителя отряда бегающих и
нелетучих было рыжего цвета, а на хвосте болталась картонная бирка
с надписью «ваучер»…
Закончив рисовать страуса, я отложил в сторону карандаш, заложил
руки за голову и принялся размышлять. Продолжать и дальше пачкать
бумагу было как-то лениво. Восемь целей – это уже немало,
замучаешься отстреливать. Или ловить и в клетку сажать, чтобы потом
показывать на ярмарках всему честно́му народу. Устал я, короче.
Склонился опять над столом, разгладил оба листка, окинул рисунки
придирчивым взглядом и глубокомысленно… очень глубокомысленно
усмехнулся.
«Ну? И что мне теперь прикажете с вами со всеми делать, господа
хорошие?.. Вопрос, однако…»
Вторник. 21 сентября 1982г.