— Лучезара? — Ольга задумалась, — Лучезар – Лучезара. Очень красиво. Я спрошу у Леечки..
— Спросите, — улыбнулся Капалов.
— Иван Дмитриевич, а как же Милли? Они с Лейкой с детства не разлей вода.
— Милли мы тоже забираем, если его родители не против. Мальчик давно перерос программу вашей школы. Коловрат у него весьма выдающийся и многое в потенциале. И малышке скучно не будет.
И лишний телохранитель не помешает, подумал Капалов, настраивая выход из ДОМа на улицы Новой Арконы.
Антона ему удалось найти очень быстро. Парня прооперировали и поместили под аппарат магической подпитки. Врач госпиталя, узнав, что Капалов – бывший куратор группы Олевского, разрешил проведать студента.
В палате пищали приборы, над головой пациента вращалась панель с кристаллами накопителями. Тони спал. Аристократические черты, легкая худоба – не субтильность, но жилистость, ранняя седина на висках, характерная для всех мужчин рода Олевских и, кажется, усилившаяся после сегодняшнего происшествия – «жених», конечно, хорош, но дурак-дураком. Знает ведь, как опасно Олевским разгуливать по темным закоулкам. Его отец, Макар Гаврилович, уже став политиком и обзаведясь армией телохранителей, пережил три покушения. А сколько до того было?
Капалов вздохнул и выстроил палочкой в воздухе необходимые векторы. Мальчику не обязательно помнить о Лейе, спасся – и слава богу. Начнет еще искать, чтобы отблагодарить, привлечет к девочке ненужное внимание.
Магический вектор лег на линии коловрата, составив воздействие для стирания памяти. Антон вздохнул во сне, но не проснулся. Иван Дмитриевич удовлетворенно кивнул и прикоснулся к руке студента:
— Выздоравливай, Антошка.
Вышел, успокоенный. Полностью полагаясь на свое мастерство, не стал проверять построенный вектор и не увидел, как изменилась траектория воздействия. Оно так и не достигло Антона, всосанное лежащей на прикроватной тумбочке грязной и помятой тряпичной куклой. Из середины оберега, из разреза, сделанного кадавром в машине скорой помощи, торчала пакля. Магия куклы поглотила воздействие, лишь полопалось несколько ниточек в вышитых бровках.
Антон Олевский ничего не забыл.