Велиар повел массивными плечами и, сбросив плащ на пол, хрипло сказал Ноару:
- Мы покидаем острова. Я сгною эту валласарскую псину. Я выпотрошу его и заставлю пожирать собственные кишки, если он хотя бы пальцем тронул мою дочь.
Ноар снова поднял плащ и опять набросил на плечи Ода. В этот раз велиар все же закутался в него, и белые длинные пальцы впились в мех воротника, сминая и выдирая ворсины.
- Если мы отступим сейчас, мой велиар, нам уже никогда не занять прежних позиций на островах.
- Я потерял Валлас, и моя дочь в плену проклятого дас Даала.
- Маагар может выйти на Валлас…а деса Одейя…Вы сами понимаете, что означает плен для ниады. Нам уже ничего не исправить. Её нельзя вернуть обратно, если вы хотите, чтоб она осталась жива, пусть остается в Валласе.
Од медленно повернулся к слуге, и тот вздрогнул, когда увидел красные глаза своего велиара. Все белки испещрены багровыми прожилками, а веки опухли, словно их искусали ядовитые осы Варнара. Таким он не видел Ода Первого никогда. Неужели он плакал? Впервые со дня смерти Анисы.
- Это моя дочь!
- Рабыня валласского велиара больше не может быть вашей дочерью. И вы об этом знаете.
Од схватил Ноара за шею и сильно тряхнул, но тот даже не попытался вырваться, он смотрел в глаза своему Повелителю.
«Вот и настал час расплаты. Рано или поздно Иллин отобрал и у тебя самое дорогое, молочный брат. Почувствуй, каково это - терять». Ноар чувствовал, как растекается по венам кипяток злорадного триумфа. Он ждал этого момента долгие годы и не верил, что когда-нибудь он настанет…до того самого дня, когда после родов померла любимая жена велиара. А потом погиб и младший сын, носивший её имя. Вот и сбывается проклятие матери Талины.
- Смиритесь. Вы отомстите. Позже. Уехав с островов, вы потеряете выгодную стратегическую позицию, и неизвестно, сможете ли вообще добраться до Валласа из-за зимы. К весне острова станут вашими, а потом можно и на Валлас отправиться. Проклятый Даал не сдвинется далеко в такие жуткие холода, они будут пережидать зиму, мой дас.
Од стиснул челюсти с такой силой, что скрежет зубов напомнил Ноару скрип несмазанных колес велиарской кареты. Пальцы на горле верного слуги сжались ещё сильнее и тот приоткрыл рот, пытаясь глотнуть морозный воздух.
На секунду страх сковал все тело мужчины, и тот дернулся от ужаса, глядя в жуткое бледное лицо своего хозяина.