Всеслав и Таньша прошли мимо, косясь, как и другие зеваки, но не
задерживаясь.
На лице Медведя застыло странное выражение. Он словно окаменел,
глядя прямо перед собой, но можно было не сомневаться – видит
он сейчас куда больше, чем может показаться.
Таньша держала брата под руку, оживлённо размахивала
другой – ни дать ни взять девушка, сходившая на удачное
свидание. Она беззаботно крутила головой и даже что-то
насвистывала.
Чего ей это стоило, сразу же сказала бы Старшая, не лежи та, вся
израненная, в своём собственном доме далеко за Карн Дредом.
Пара миновала дом четы Блэуотеров, поднимаясь вверх по
Плэзент-стрит. Всеслав явно знал, что делать и куда направляться;
Таньша не задавала вопросов, она цепко и внимательно глядела по
сторонам, и можно было не сомневаться – Волка крепко-накрепко
запомнила каждый поворот, каждую аллею, каждый тупик и каждый люк у
них по пути.
Плэзент-стрит кончилась, влилась в просторную площадь с собором
и чахлым сквериком перед ним. Вечер всё сгущался и сгущался, людей
на улицах становилось всё меньше, зато прибавлялось полицейских.
Скоро бедно одетой парочке будет тут совсем неуютно.
Но Всеслав этого дожидаться не стал. Внезапно свернул с площади
в небольшой переулок – чистый, тихий и аккуратный, с дорогими
добротными таунхаусами по обе стороны, с парой открытых до сих пор
кофеен – и решительно постучал в одну из дверей.
Три раза. Пауза. Два раза. Пауза. Вновь три.
Из-за плотно сдвинутых штор не пробивалось ни лучика, и довольно
долго на стук Всеслава никто не отвечал.
Таньша даже нахмурилась и взглядом указала на соседнюю крышу… но
тут дверь наконец дрогнула, щёлкнул один замок, другой, прошипел
засов в хорошо смазанных петлях, и створка распахнулась.
Кошка Ди мягко соскочила с рук Всеслава и мигом исчезла в
темноте.
Держа в мясистой, крупной, но подрагивающей пятерне неяркую
свечу, на пороге дома застыл дородный джентльмен в запахнутом
парчовом халате, что обтягивал внушительное пузо; по одутловатым
щекам к подбородку стекали густые бакенбарды, из-под кустистых
бровей пристально глядели маленькие глазки. Щёки хозяина были
красны, зубы – жёлты от табака. Он был явно встревожен, в
опущенной правой руке подрагивал револьвер с богатой отделкой вдоль
ствола.
– Мистер Питтвик, – глядя ему прямо в глаза, негромко
проговорил Всеслав. – Мы… есть приходить.