Меня било крупной дрожью. Накрывало ужасом как девятым валом. Он
вливался в глотку, растекался по венам, парализовывал все нервные
окончания. И видимо тормозил соображалку, потому что слова
совершенно не успевали проходить предварительную фильтрацию здравым
смыслом.
– Курица тоже девственная нужна?
– Дура, – ласково повторил красноглазый, которого по-прежнему не
было видно в темноте.
Стало немножечко обидно.
Именно в этот момент, в звенящей тишине, которая казалось
разобьется на осколки от любого неосторожного звука… подала
признаки жизни Жожо.
Надеюсь, демоны не едят шиншилл. Даже шиншилл-девственниц.
Фамильяра грызла металлический прутик клетки и причитала:
– Страсти-то какие деются, страсти то… вот так и помрет хозяйка
во цвете лет!
– Так просто не помрет, – монстр немного отодвинулся. – Она
помрет гораздо более оригинально. Тарге!
Повинуясь вербальному заклинанию, к потолку воспарил
красно-оранжевый пульсар, заливая комнату неровным, зловещим
светом. Скудная общажная обстановка в его лучах казалась еще более
жалкой. Кровать, шкаф, стол со стулом возле окна и комод, на
котором и стояла двухэтажная открытая клетка фамильяры. Жилплощадь
у Жожки была лучше хозяйской! Шиншилла сидела в клетке, сжимала
двумя лапами прут и продолжала его грызть.
Противные звуки плыли по комнате…
– Нервная она у тебя, – спустя какое-то время поделился
наблюдениями демон.
Сам он был… большой! Надо признать, что за то время пока я
сидела в пентаграмме, а он действовал мне на нервы из темноты, я
успела вообразить некий микс самых отвратительных черт, виденных
мною в учебнике по демонологии.
Но, вопреки ожиданиям, в центре комнаты просто стояла большущая
такая фигура в балахоне выше меня на две головы. Под капюшоном по
прежнему клубилась мгла, сквозь которую просвечивали лишь красные
зенки и очень зубастая пасть. Да, четко видеть я ее не могла, но в
противоестественном для человеческого вида количестве зубов
почему-то не было никаких сомнений!
– Итак… – демон огляделся и решительно занял единственный стул.
Закинул ногу на ногу, расправил балахон страшными когтистыми лапами
и воззрился на меня. – Садись, что ли. Как тебя зовут?
– Я может и дура, но не настолько. Кто же демону имя называет? –
чуть подрагивающим голосом отозвалась я в ответ, но колени подло
подломились от страха, и я осела на жесткую кровать.