— Спасибо за благую весть, а то я уже начал было переживать.
— Благую ли? — все тот же холодный изучающий взгляд, — эта хр*нь наоборот многое бы объяснила. И то, что ты явно переживал за нее, ждал возвращения, а ещё откровенно бесился из-за нашего общения. То, что вчера ночью чуть не прибил меня, когда я пытался завалить Ваську спать. А сегодня я думал, что точно не сдержишься, когда мы ушли после завтрака.
Тимур, уже не скрываясь, по-волчьи смотрел на Лазарева, тяжело дыша, сжав кулаки и стиснув зубы так, что желваки на скулах играли.
— Все это можно было бы прекрасно объяснить именно с позиций синдрома. А так, — Ник пожал плечами, — выводы напрашиваются совсем другие. И тебе они вряд ли понравятся. Кстати, если это важно, то Чу просто дрыхнет в моей комнате, и не более того. И что бы между нами не было, это осталось в прошлом и не нужно ни мне, ни ей. Говорю это не для того, чтобы тебя порадовать. Я через несколько дней уеду, а вы с Васькой останетесь. И я не хочу, чтобы ты трепал ей нервы из-за своих подозрений.
— Ты вообще о чём, я что-то не понимаю, — иронично ответил Тимур, пытаясь игнорировать бешено мечущееся сердце.
— Не понимай дальше, — Ник с готовностью кивнул, — дело твоё. Просто хочу, чтоб ты знал. Все, что ты сегодня видел, — это чисто мои действия, чтобы вывести тебя на реакцию.
— Вывел? — сквозь зубы процедил Тимур, чувствуя, как внутри закипает, но уже по-другому. Желание наброситься на Лазарева волшебным образом отступило, гася боль, но вот поскандалить хотелось просто нестерпимо.
— Все, что нужно, я увидел, — Никита лишь пожал плечами.
— Доволен?
— Отнюдь. Хочу, чтоб ты знал, если обидишься ее — я тебе морду набью.
О, а вот и угрозы физической расправы, с каким-то извращённым удовольствием подумал Тим, в очередной раз убеждаясь, что вольным верить нельзя.
Словно прочитав его мысли, Лазарев прохладно произнес:
— Нет. Даже не думай прикрываться своим рабским положением. Я сейчас говорю с тобой, не как вольный с рабом, а как мужик с мужиком. Обидишься ее — пеняй на себя. Я предупредил, — откинул окурок в сторону и направился прочь. В дверях гаража остановился, — я так понимаю, тёплых отношений между нами не возникнет, но и враждовать с тобой не собираюсь. Василисе об этом разговоре лучше не знать. Но если всё-таки выплывет, скажу ей то же, что и тебе, без утайки.