Стоило выбраться из ограбленной сокровищницы, как нам зачли
выполнение контракта и выдали награду в виде опыта. Нет, не так.
Вернее будет Опыта. Шутка ли, сразу на два десятка уровней вверх
скакнули.
— Мясо жалко, — вздохнул Мартин.
— Ясно же сказал, бросать артефакт, когда прижмет.
— Зеленые, выслужиться хотели, вот и сложили головы на ровном
месте, — покачал головой Мартин, и поправил лямку на плече. —
Ладно, идем в Бун, надо же отметить успех.
— Идем, — согласился, отбрасывая мысли о погибших ботах.
В конце концов, они сами выбрали свою судьбу, да и возродятся со
временем, пусть и в иных ипостасях. Тихону и прочим ИИ проще из
«мертвятника» заготовки вытаскивать, чем заново генерировать мобов.
Так что смерть у нашего мяса понятие относительное. Но все равно
неприятно. Чувствую себя, даже не знаю, наверно, как
несостоятельный командир.
— Да не переживай ты, — хлопнул меня по плечу Мартин. — На вот,
успокоительное, — протянул он вынутую из сумки бутылку.
— Сам-то будешь? — Спросил, сделав пару глотков отборной
бормотухи.
— Не с моей выносливостью такое пить. Ну, не во время похода
точно, — поправился он.
— Да ладно, если что, закину на плечо и дотащу. Тут же до тракта
всего ничего.
— А если нежить решит...
— Пусть догонят, не только ты запасливый, — похлопал по
броне-разгрузке, — есть у меня и зелья скорости, и зелья
выносливости, да и сам я длинноног, — усмехнувшись, перешел на
широкий шаг, из-за чего Мартину пришлось перейти на легкую
рысь.
— Убедил, — сказал он, принимая бутылку и прикладываясь к
горлышку. — Брр, — передернул плечами Мартин, пробирает.
— А то, — кивнул, забирая пойло и в два присеста опустошая
бутылку. — Давай вторую.
— Может лучше в Буне отметим, а не на ходу?
— Одно другому не мешает, считай это разминкой.
— Строн, а ну-ка проверь логи, не словил ли ты дебаф.
— Нет, — ответил, честно выполнив просьбу напарника. — Хочешь
перешлю? — Предложил, видя его скептический взгляд.
— Ладно, верю, — сказал Мартин, вытаскивая сразу пару бутылок с
этикеткой, на которой был изображен бородатый и красноносый гном.
Сей явно нетрезвый тип приветливо вскинул кружку и, словно на
костыль, оперся на внушительную секиру.
— Антуражненько, — оценил изображение и выдернул пробку.
Идти стало веселее, ноги сами собой зашагали бодрее, потом, как
вышли на тракт, пришло осознание любви к миру, следом захотелось
петь, причем, не только мне. В общем, немного подумав и сделав
пару-тройку, ну максимум десяток-другой, глотков забористой
бормотухи, мы с Мартином пришли к выводу, что двум благородным
донам нет причин отказывать себе в маленьких радостях и грянули
походную песню времен Великой Войны.