— Давайте сумку, — протянула руку, и она передала мне авоську. Невольно краем глаза внутрь заглянула: хлеб, молоко, лук в пакетике, несколько картошин. Да я больше на бусинки потратила!
Я забрала у нее ношу, подставила локоть, за который она ухватилась как маленький, беспомощный ребенок, и мы начали спускаться. Шаг за шагом, медленно, осторожно. Оказавшись на асфальте, она выдохнула надрывно, достав серую тряпочку из кармана, протерла вспотевший лоб и поблагодарила:
— Спасибо огромное, милая. Побольше бы таких отзывчивых людей, и жизнь бы совсем другой стала. Спасибо!
— Не за что, — смущенно проблеяла, сумку ей вернула и скованно попрощалась, — до свидания.
— До свидания.
Неподалеку стояло такси, ожидая меня, и я к нему направилась, однако, когда уже дверь распахнула, чтобы забраться внутрь — обернулась. Бабушка так и стояла на одном месте, пытаясь местами поменять авоську и тросточку, перехватить поудобнее. Да не смогла — сумка из непослушных рук выпала, и по асфальту сиротливо покатилась картошина.
У меня аж сердце зашлось от этой картины, поэтому, не раздумывая, обратно ринулась. Подхватила сумку, поймала укатившийся клубнеплод, и к старушке руку протянула:
— Пойдемте, я вас довезу.
— Да что ты!.. — она попыталась отказаться. — Не надо. Я сама как-нибудь, потихонечку.
— Идемте! — я потянула ее к машине мягко, но настойчиво.
— Мне неудобно, — бабушка пыталась отказаться.
— Все нормально! Поедемте!
— Девочка, да у тебя же дел своих наверняка полно, а ты со старухой возишься.
— Подождут дела, — помогла ей сесть на заднее сиденье, а сама рядом с водителем устроилась.
— Куда? — обернулась к ней, заметив, как она украдкой слезы стирает.
— Тут... тут недалеко, — заикаясь, произнесла бабулечка, — через две улицы. На углу Смирнова и Пролетарской. Дом восемь.
— Поехали, — кивнула водителю, и он молча завел машину.
Спустя пять минут такси остановилось у подъезда кирпичной советской пятиэтажки. Я помогла женщине выбраться из салона автомобиля и поинтересовалась:
— На каком этаже живете?
— На четвертом.
Лифта в таком доме, естественно, нет, и я живописно представила, как она будет сейчас подниматься, охая, спотыкаясь и останавливаясь на каждой ступени. Как у нее снова просыплется несчастная картошка, и ей придется за ней наклоняться.
Неужели я уеду? Конечно, нет. Расплатившись с водителем, отпустила машину и произнесла бодро: