Слезы навернулись на глаза. Диана поспешно натянула нижнюю рубашку. Дани помог зашнуровать корсет. Не обращая внимания на возмущение Антония, влюбленные поцеловались.
Первым ушел Даниил. Брат и сестра еще какое-то время оставались в комнате.
— Как давно вы встречаетесь? — решил нарушить неловкую паузу юноша.
— Давно, — отмахнулась девушка.
— Хорошо, уточню вопрос: как давно вы спите вместе?
— Не твоего ума дело! — огрызнулась Диана.
Она любила своего брата, но сегодня была готова повыдергивать его черно-синие космы. Шестнадцатилетний сопляк, а все туда же — жаждет распоряжаться чужими жизнями.
— Мое! — начал выходить из себя Антоний. — Может, ты забыла, но я единственный мужчина в нашей семье и несу за тебя, Эльзу и маму ответственность! Я должен знать!
Диана хотела было соврать, но заглянув в голубые глаза, полные тревоги, ответила:
— Полгода.
Антоний тихо завыл.
— Диана! Ты дура! Безмозглая дура!
— Прекрати истерику! — прошипела девушка. — Если уж все сводится к выгодной партии, то не смотри на то, что у него нет титула, ты чудесно знаешь, что его семья богаче нашей раза так в три.
Брат провел рукой по своему лицу. Шумно выдохнул, а затем развернулся и направился к выходу.
Диана пошла за ним.
Только сейчас девушка осознала, что пока торопилась в гостиницу, то практически никого не встретила на окраинах и набережной. Диана слегка смутилась, ведь около моря жизнь всегда кипела: шли погрузка и выгрузка, матросы наводили порядки на палубах, проверяющие сновали между кораблями. Да и таверны — это таверны. Но сегодня даже около них было пусто. Все отправились в центр.
А здесь городок бурлил. У Дианы сложилось ощущение, что на улицу высыпали все — от мала до велика.
Женщины маленькими группками стояли около магазинов, тревожно переглядываясь. Они мяли платки и говорили, говорили без умолку. Все слова сливались в один неразборчивый гул, в котором можно было разобрать только страх.
Старики собрались своими компаниями, но молчали, в отличие от женщин. На их лицах – выжженных солнцем, обветренных, испещренных глубокими морщинами, точно прибрежные рифы, – царило выражение глубокой задумчивости. Деды курили трубки. Бабы бесслезно плакали.
Словно уловив всеобщее настроение, ветер пригнал туман. Сырая колючая хмарь наполнила город, готовая разразиться дождем.