Танькин оптимизм и на этот раз оказался сильнее моих сомнений.
И вот, когда все было так хорошо продумано и подсчитано, – подлая подножка министра финансов: подорожал бензин.
Я вопросительно смотрел на жену, время от времени косился на экран ее японского калькулятора. А Танька, помучив меня долгой паузой, наконец, захлопнула черную крышку своей игрушки, выключила телевизор и только после этого, улыбнувшись, объявила:
– Едем послезавтра!
– В Марсель, в Марсель!
Танька села в кресло.
«Что она придумала?»
Чтобы из – за новой цены на бензин заткнуть дыру в нашем по копейке рассчитанном бюджете, план жены предусматривал: во – первых, с завтрашнего дня в два раза сократить расходы на еду (предвидя мои страдания от неизбежного отсутствия за столом мяса, Танька выразилась дипломатично: «перейти на диетическое питание»), во – вторых, отнести в комиссионку заячью с лисьим воротником шубу, которую Танька, председатель районного Общества защиты животных, уже три года принципиально не надевала даже в самые лютые московские морозы.
– Нет таких трудностей, которые не придумали бы себе большевики! – глупо хихикнул я и, ни словом не возразив плану, обнял Таньку.
Глаза Таньки засветились, как в солнечный летний день васильки в поле. Очень хотелось ей повидать Марсель.
Мне тоже.
2
Через два дня рано утром на метро я приехал в кооперативный гараж «Выхлоп», где на третьем этаже в отдельном боксе стоял наш автомобиль – недавно купленный на одном из московских специальных базаров фиолетовый «Форд – сиера». Машине по документам было семь с небольшим лет, но мы с Танькой подозревали, что, подобно подвянувшей, но еще не потерявшей веру в свое будущее красавице, она с некоторых пор – благодаря милиционеру, который узаконивал российское гражданство автомобиля, – настоящий свой возраст скрывает (как скрывал милиционер сумму полученной за ту операцию взятки).
Когда «железный занавес», много лет перегораживавший Европу, стал постепенно раздвигаться – в Советском Союзе началась горбачевская «перестройка», – среди первых визитеров на цивилизованный Запад были молодые широкоплечие парни, которых из всех зарубежных соблазнов интересовали только рынки подержанных автомобилей. И рынки эти, благодаря парням, стали быстро оживать. Вместе с еще надежно державшимися на колесах «трехлетками» Европа повезла продавать срочно подремонтированные, подкрашенные старенькие «Фольксвагены», «Форды», «Пежо», прочие знаменитых фирм изделия, которые уже с трудом доживали свои последние полезные годы и еще недавно готовились отправиться не на автобазары, а на автомобильные свалки. Спрос на этот товар быстро повышался, и какие бы цены ни называли продавцы, покупатели не торговались (далеко не полиглоты, они объяснялись на рынках в основном жестами и междометиями).