- Что… Зачем? – всхлипнула от силы переполняющего желания, когда он поцеловал мои нижние губки сквозь ткань трусиков. Пальцы нырнули под резинку, и клочок ткани заскользил но ногам. Мне было ужасно стыдно, что он смотрит на меня там, но и одновременно остро…
- Ты очень красивая здесь – прошептал, опаляя жаром дыхания нежную плоть – Очень красивая и нежная девочка. Ничего не бойся. Расслабься.
А дальше он начал целовать мои нижние губки, языком собирая выступающую влагу. Я стонала и металась, вскрикивая каждый раз, он сжимал губами клитор.
Тело сошло с ума и перестало подчиняться мне. Я словно ходила по краю острого и мучительно прекрасного удовольствия. Артур целовал и лизал мою плоть, хрипло шепча о том, что я самая красивая и сексуальная.
Оргазм накрыл внезапно. Меня словно раскидало на частицы.
Шумно и рвано дышала, пытаясь прийти в себя. Артур ласково поглаживал нижние губки, продлевая удовольствие.
А когда пришла в себя, то закрыла лицо руками. Мамочки, он не просто смотрел на меня там. Он меня целовал!
- Не стесняйся, малыш. Ты очень сексуально кончаешь – он сгреб меня в объятия, целуя. И кое - чем внушительным упиралась мне в живот.
Ни за что не сниму маску! Как мне теперь смотреть ему в глаза?
Артур остался еще на два дня, а потом улетел к отцу. Мы звонили друг другу и переписывались.
Мой день рождение, закончившийся моим оргазмом, не перешел в полноценный секс. Артур не стал требовать от меня отдачи, а лишь поцеловал в макушку и выключил свет. Тогда я и сняла маску. Он обнимал меня со спины, успокаивающе поглаживая и говоря, что все хорошо. Что он не станет настаивать на близости, потому что понимает, что я еще не готова. Впервые я провела ночь в постели с парнем. Это волновало и будоражило. Я еще долго не могла уснуть, прислушиваясь к его дыханию. А когда он заснул, повернулась, и разглядывала его лицо. Во сне он был такой спокойный и безмятежный, что я еле сдержалась от того, чтоб не начать поглаживать его лицо кончиками пальцев. Он обнял меня, прижимая носом к груди. Я расслабилась и заснула.
Домой мы вернулись в двадцатых числах августа. Несмотря на отдых, мама выглядела бледной и вялой. Отец снова повез ее на обследование.
Их не было неделю. А по возвращении, они словно изменились. Ушли в себя.
Мои расспросы ни к чему не привели. Отец отмалчивался и закрывался в кабине, где пил. Много. И я слышала его плач. Так хотелось хоть чем –то помочь ему, но он не подпускал. Будто отгородился от меня.