– Чего копаешься? – вернулся Циклоп.
– Нечего отлынивать! С остальным только вдвоём сдюжить, –
заглушаемый преградой рычащий голос утратил прежнюю властность. –
Закрылся зачем? – снаружи дёрнули. Ножны помялись, но
импровизированный запор лишь прочнее угнездился на месте. – Ах ты
мразь! Спастись удумал? Отпирай, трус! Иначе с живого шкуру!.. –
видимо, невозможность дышать, заткнула поток проклятий. За дверью
сделалось тихо. Только струйки сизого дыма сочились из-под
притвора, будто седые звериные лапы пытаются подлезть.
– Опять ты, сука?.. – скулил из угла
укушенный, обращаясь к только ему видимому существу. – Никак меня
не оставишь!..
Надо б шубами заткнуть! Вон на нём
сколько – поделится! А после уж спокойненько всё обшаривать! И
дожидаться спасения… Проклятие! Ведь подонок тоже спасётся и
повторит «спасителям» то же самое! Придётся всё-таки его… Нет! Не
сможет! Такого жалкого и беспомощного! Убийцу? Кому точно никто
другой лёгкой кончины не пожелает! Вероятно, будут пытать, бред
только аппетит разожжёт. Если мучительная смерть от недуга не
заберёт раньше. А быстрая станет милостью… И всё равно не
получается… Безоружного!..
Справедливости ради стоило отметить,
что в противостоянии с крепким и вооружённым тем более б не
преуспел. Как и в поисках, которые не прерывал, вытряхивая сундуки
с ларцами. То же чувство, что минуты назад упорно твердило, будто
искомое рядом, теперь назойливо повторяло, что его нет среди
усыпавших пол богатств. Обознался?.. Или чуток промахнулся?
Промедлил, и оно уже там? В бездне? А может, примешанный к дыму яд
навевает апатию? Среди блеска нигде не угадывалось заветное
пятнышко, похожее на сгусток черноты или грязи. Можно до
бесконечности рыться, дожидаясь… Спасения? И для безумного болтуна
тоже?..
– Чего скребёшь?! – отозвался на
возню Том и оскалился, показав воспалённые дёсны. – Досада гложет,
что всё ещё не твой?! И не собираюсь… Жарься, проклятая, в одиночку
в своей Геенне!..
Не бывать тому!
– На! Входи! – отшвырнул учитель
подоткнутую шубу, выдернул из скоб меч и распахнул дверь, за
которой, по всем признакам, не осталось живой души. Одна безымянная
смерть кралась меж телами в восьмилапом облике, всматриваясь
человечьим глазом – достаточно ли крепко все уснули вечным сном? –
Забирай его! А заодно и меня!..