— Доброго вечера.
Блэк резко повернул голову в мою сторону, рассматривая меня
пристально. В первую очередь он обратил внимание на мои руки, и
убедившись, что палочки нету, чуть-чуть расслабился. А потом вовсе
улыбнулся, поняв кто перед ним. Улыбка была искренней, дружелюбной.
Нетипичное поведение для психопата, но не редкость. Я знал убийц,
политиков, солдат, что с милой улыбкой на устах резали глотки, и
продавали души людей. Самые убедительные средь них —
священники.
— Гарри, ты пришел. — Он дернулся в мою сторону, но волшебная
палочка волшебным образом появившись в моей руке, остудив его
пыл.
— Прости что без спроса, хозяин.
— Не бойся, Гарри, я безоружен и не трону тебя. — Оборванец в
тюремной робе и порванном плаще, без волшебной палочки, наименее
всего тянул на человека, имеющего мощного покровителя и помощь со
стороны.
— В этом ты прав, но можешь попытаться. — Я ухмыльнулся.
Сканируя его разум каждую секунду нашего общения, могу с
уверенностью сказать, передо мной стоит волевой человек, не
чувствующий ни капли страха. В его эмоциях сквозили лишь надежда и
сожаление.
— Сколько лет, Гарри, ты так похож на Джеймса, только глаза у
тебя от Лили…
— Ностальгия, приятное чувство, особенно когда оба собеседника
знают, о чём идёт речь. Не кажется ли тебе, что ностальгировать в
одиночестве, это немного бестактно? Примерно как играть в квиддич в
одни ворота с одним ловцом.
— Прости, я немного по другому представлял себе эту встречу,
точнее я её вообще не представлял.
— Сколько жалости к самому себе в этих словах я слышу, но это
тебя не спасёт, Сириус Блэк. И уж точно не рассчитывай, что дело
дойдет до суда и дементоров.
— Что же, справедливо. — обречено кивнул он. — Однако, позволь
мне кое-что рассказать тебе перед смертью.
— Только не начинай. Сейчас я вдруг узнаю, что ты оказывается
невиновен.
— Да нет, Гарри. Я виновен в смерти твоих родителей не меньше,
чем Питер Петтигрю, но на мне лежит не то преступление, за которое
меня судили.
Честность — вот что я ощущал, разговаривая с ним. Сириус Блэк не
лукавил, говорил только то, о чём думал и его таки просто распирало
желание изложить мне «правильную» версию событий, исповедаться.
— Хорошо, последнее желание приговорённого к смерти — священная
традиция, не будем её нарушать.
— С чего бы начать… — Блэк начал говорить быстро, надеясь успеть
рассказать всё, до того как у меня кончится терпение. Вначале я
относился к его рассказу с изрядной долей предвзятости. Каждое его
слово я ставил в штыки, надеясь подловить его на лжи и покончить с
этим побыстрее.