— Вот как? Убьешь меня прямо тут, в Хогвартсе? А как же твоя
душа?
— Переживу, ты лучше поторопись, показывай.
Манфред не заставил себя дважды упрашивать. Открыв чемодан, он
разложил на столе три хрустальных шара разной степени мутности,
кипу бумаг, среди которых несколько рисунков одной девушки, и ещё
три артефакта.
— Это всё? Несколько пророчеств и пара ложных трактовок.
Маловато, чтобы оправдать покушение на избранного.
— Это лишь половина, подробности я сам поведаю.
— Ты лишь надеешься отсрочить неизбежное…
— Я понимаю твою злость, Альбус, но разве так ты теперь
поступаешь? Убиваешь человека не давая ему и слова в свою защиту
вставить?
В точку. Каким бы злым Дамблдор сейчас не был, он по прежнему
оставался светлым чародеем, искренним последователем
фундаментальных моральных понятий. Директор Хогвартса готов был
простить любого, и наставить на путь истинный. Манфред был уверен,
что сейчас Дамблдор думает именно об этом, что он пришел к нему
раскаяться. Но как бы не так. Глава отдела тайн пришел
подготовленным, дабы посеять зерно сомнений. Ведь если не справится
Дамблдор, не справится никто.
— Все началось ещё при короле Артуре… — И тут же он понял свою
ошибку.
— Сказки, ты пришел ко мне со сказками?! — Голос Дамблдора взял
опасно высокие ноты.
— Отнюдь. Мэрлин, Артур, Мордред, и прочие рыцари круглого стола
действительно существовали. В те времена не было Статута
секретности, маги жили среди магглов, перемешивая кровь, а со
временем и историю двух цивилизаций. Статут исказил восприятие тех
событий до неузнаваемости не только для простецов…
— Ближе к делу, Манфред, я знаю историю.
— Держу пари, не всю. В те далекие времена чародеи колдовали
множеством разных способов, не только палочкой, однако силы их были
примерно равны. Великие основатели Хогвартса, как и сам Мерлин, не
сильно превосходили нынешних магов. Возможно, ты даже будешь
посильнее их…
— Лесть тебе не поможет. — В который раз директор перебил
невыразимца.
— Просто констатирую факт. Силы были равны, чародеев было не так
много, как сейчас, а потому все всех знали на островах. Тогда
трансгрессию ещё не изобрели, так что новые лица неизменно
привлекали внимание, особенно если это личико девичье. Девушку с
изумрудными глазами, пепельными волосами и шрамом через всю левую
скулу воспевает один сын Ланселота, Галахад. Ты ведь знаешь, что
несмотря на рыцарский титул, он был чародеем?