Троица растерялась, вытащила заряженные обоймы и принялись
осматривать их, удивляясь пропаже патронов. Николс пытался что-то
до них донести, но тщетно. Все его попытки не увенчались успехом,
его не слушали, а лишь просили не высовываться. Телекинезом я выбил
оружие из рук охранников и разобрал на детали. Всё, клиент у меня в
кармане.
— Вы трое, что вы вообще тут делаете? Ложный вызов,
возвращайтесь обратно. Мистер Николс занят, не видите у нас деловой
разговор.
— Да сэр, прошу нас простить, мы уже уходим. — Закрыв за собой
дверь, чернокожий глава охраны вместе с подручными покинул нас.
— Не пытайтесь разгадать эту загадку мистер. Надорветесь. Итак,
мы можем приступить к работе или мне уйти?
Пока богатей пытался сложить в голове для себя этот пазл, я
подошел в шкафу, где за стеклом красовалась пара бутылок
шотландского виски. Скотч. Неплохо, оценил консистенцию, весьма
неплохо. Молчание затягивалось. Я уже подумывал помочь ему в
принятии решения, но магическое вмешательство не понадобилось.
— Вы действительно сможете помочь Шеррон?
— Да. Сорок миллионов и по рукам. Сколько это будет? Одна
тринадцатая вашего состояния. Во столько я оценил жизнь вашей
дочери.
— Её жизнь бесценна. — Тихо, но с нотками злости в голосе,
произнес мужчина. Да, сейчас он был похож на мужчину.
— Всякий родитель так говорит о своём чаде, особенно, когда у
него есть деньги на лечение, но они ни черта не могут помочь.
Мы поднимались на второй этаж в полной тишине, хотя для меня
отсутствие беседы компенсировалось чтением мыслей. Все думы Николса
были только о его дочери. За последние полгода, с тех пор, как
поставили диагноз, он почти забыл про бизнес, сконцентрировав всё
внимание на любимой дочери.
Мать Шеррон умерла в авиакатастрофе в 80-м году. У самолёта
отказали все двигатели разом, а перезапустить их не получилось.
Девочке тогда было всего два года. Сейчас, по прошествии двенадцати
лет, когда дочь заболела, Роберт считает всё произошедшее карой
богов.
За свою жизнь я часто вёл беседы с различными людьми, особенно с
людьми науки. Один философ утверждал, что со временем человечество
откажется от магии, вознесёт технологии и свергнет богов. Возможно,
он прав. Маги этого мира хиреют, спрятались за ширмой, именуемой
Статутом Секретности, пока обычные люди уходят всё дальше в отрыв с
каждым годом. Только в одном философ ошибался. Божественные идеи
будут всегда, не важно в каком виде. Даже самый рационально
мыслящий разумный перед лицом великого отчаяния готов поверить во
что угодно, главное капелька харизмы.