Лежа у моих ног, не способный двигаться из-за сдавившей его
телекинетической силы, он пытался всеми силами вырваться из захвата
и убить меня. У него были все основания думать, что затея
увенчается успехом, ведь он демонолог, не много не мало. Такие
мысли сквозили в его голове. Мне, честно говоря, не хотелось
копаться в той мерзости и побуждениях что толкнули его на этот
путь, мне и своих хватит. Я решил поступить проще и быстрее.
— Империо! Отвечай на вопросы. Как ты колдуешь? Я не заметил у тебя
волшебной палочки, а магической силой ты не наделен.
— Демоны дали мне сил, в обмен на души.
— И скольких ты уже успел принести в жертву?
— Десятерых.
— Так много? А что насчет Скотленд-Ярда? Они не заподозрили тебя в
нечистых делишках? — Спрашивать про магов я не стал. Раз лавочка до
сих пор работает, значит чародеи не в курсе про магла балующегося
гоэтией.
— В Британии тысячи людей пропадают ежегодно. — Гоэт ухмыльнулся. —
Кому есть дела до отбросов общества, проституток, бомжей или
мафиози? Бобби должны быть мне благодарны, ведь я избавляю общество
от проблем, как и они…
Я поднял руку остановив поток бреда льющейся из его глотки.
— Откуда ты вообще узнал про демонов? Тебе кто-то поведал о
них?
— Нет сэр, всё гораздо проще. У меня есть книга, которая
передавалась из поколения в поколение. После смерти отца она
перешла мне по наследству. Я нашел её под полом, когда задумался
провести капитальный ремонт в доме.
— Она у тебя с собой?
Мужчина сказал, что гримуар он оставил в машине на стоянке, вместе
с очередной жертвой. Я спустился вниз вместе с ним, накинув на него
маглооталкивающие чары, вскоре проделав это ещё раз с эффектной
блондинкой.
Девушка отлично понимала что с ней собираются делать, ведь горе
демонолог обо всем проболтался, держа её запертой в подвале
последние три дня, в ожидании грозы. Именно в такие дни призыв
демона мог увенчаться успехом. Однако она не была в состоянии что
либо изменить. Одно из способностей гоэта был легкий гипноз,
достаточный для затуманивания неподготовленного разума.
В самой квартире я долго церемонится не стал. Уже был поздний
вечер, а мне ещё домой добираться. Я приказал гоэту взять нож на
кухне и вскрыть себе вены, предварительно написав записку где во
всем сознавался и просил прощение у семей убитых. Записку он писал
медленно, с эпитетами растягивая момент со слезами на глазах, но
совершить самоубийство ему не дала блондинка.