Грегори недобро покосился на Ровена поверх головы Лакриссы.
– Фол[1], Шарора. Инцидент со Стопроцентными – первый фол. Вчерашняя «Саламандра» – второй. За пять фолов удаляют с площадки. Аналогия и намек понятны или разжевать?
– Без тебя в курсах, – буркнул Ровен.
– Вот и умничка.
Пронзительный скрип, донесшийся со стороны ученической доски, заставил всех замолчать.
– Ух, прошу прощения, – пролепетал Шестакович. – Мел соскользнул. Но зато я завершил написание своего имени. Не ленитесь и основательно его выучите. Итак, с этого года я буду преподавать вам «Сотворение». В сущность предмета большой частью входит создание зелий… К моему величайшему сожалению! – Мужчина стукнул зонтиком по столу и втянул голову в плечи. Так он постоял пару секунд, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. А затем принялся дубасить преподавательский стул. – Терпеть! Не могу! Зелья! Я же лучший специалист Академии Магических Искусств при Достославном Гнезде! Как они могли послать меня в эту дыру?!
«А он предельно откровенен», – Ровен кашлянул, плохо скрывая рвущийся наружу смех.
«Больше неадекватных в университет неадекватов», – горестно съязвил Константин.
– Никогда не хотел работать с зельями. Мой профиль – теория магических аномалий, а не глупые эссенции! – разорялся Шестакович. – А вы, – он ткнул зонтиком в аудиторию, – огромная куча непонятных существ. Бог мой, как вам вообще позволяют передвигаться по территории?!
«Кто-нибудь, плесните в дядьку валерьянкой», – попросил Ровен, с интересом наблюдая, как профессор нервно открывает и закрывает зонтик.
– Все правильно, все правильно, – бормотал профессор. – Скрывать не буду, я глубоко убежден, что учениями должны заниматься лишь мужчины. Это логично. Нельзя допускать женщин к важным открытиям, к сильному волшебству и артефактам. Девяносто шесть и семь десятых процента женского потенциала направлено на поддержание собственной эмоциональной нестабильности. Их разум способен проводить лишь простецкие исследования в какой-нибудь захудалой сфере по типу растительности или животноводства.
«Так, а вот это уже конкретный наезд. – Лакрисса деловито засучила рукава. – Чем ему девчонки-то не угодили? Все, он будит во мне свирепую фурию!»
«Ой, а я думал, ты такая двадцать четыре часа в сутки». – К интонациям, отражающим искреннее удивление, Артемий добавил новый продолжительный зевок.