– Ну, открывайте же, раздери вас Владетель! Я прибыл по велению короля.
После этих слов за воротами послышался негромкий лязг, и створка вделанной в ворота калитки чуть-чуть отошла в сторону. Барон недоуменно уставился на приоткрывшуюся калитку, после чего побагровел и возмущенно вскричал:
– Вы что там, с ума сошли? Я что, должен слезать с коня и протискиваться в эту вашу щелку? А ну немедленно откройте ворота!
– Приказ Черного барона, – негромко прогудели из-за калитки.
Эти слова оказали на его милость барона Даклеви просто волшебное воздействие. Он мгновенно заткнулся и поспешно соскочил с седла, всего лишь пробурчав под нос:
– Да тише вы, не орите! Не дай Владетель, кто услышит… – после чего нырнул в калитку.
– Хм, а где Игануб? – озадаченно спросил он Гаруза, одетого в комбинезон баронских выкормышей и накинувшего на голову пристегнутый к нему глубокий капюшон, который встретил его за калиткой, когда они прошли через темную арку ворот и вышли на освещенный солнцем двор.
– С караваном ушел, ваша милость, – отозвался Гаруз, с крайне предупредительным видом следуя справа от высокопоставленного посетителя, чтобы контролировать его ведущую руку. Ибо кто знает, какие дурные мысли могут прийти в столь гордую и высокопоставленную башку?
– А барон Гуглеб, значит, пока еще здесь, – Даклеви покачал головой. – Неосмотрительно, неосмотрительно… Его ищут по всему королевству, – барон изобразил на лице неодобрительную мину, но ее почти сразу же сменило выражение предвкушения.
– Эй, как там тебя, а игрушки господина барона тоже здесь?
Гаруз неопределенно хмыкнул.
– Надо будет попросить господина барона, позабавиться, – мечтательно произнес Даклеви, ныряя в низкую дверку, ведущую в подземную галерею, к камерам.
– А девочки там есть? – нетерпеливо поинтересовался он, спускаясь по узкой винтовой лестнице. И доверительно сообщил: – Люблю развлекаться с девочками. Лет до десяти. Они все такие… такие нежные, худенькие, голоски звонкие и так визжат… – барон аж причмокнул от удовольствия. – И косточки совсем тоненькие. Хрустят, м‑м-м‑м…
Гаруз, уж на что привычный ко всякому, и то почувствовал, что у него к горлу комок подкатывает. Едва сдержался от того, чтобы развернуться и ухватить этого… это… это смердящее дерьмо за его цыплячую шейку. Но сдержался-таки – пока делать это было рано.