Эта логика всегда считалась «смертельной» для метафизики. Когнитивизм означает отождествление интеллектуальной деятельности человека и «умственной» работы компьютера или, во всяком случае, их существенное сближение. Если когнитология характеризуется «двойным видением» человеком социального субъекта, то в когнитивизме такое «двойное видение» оказывается невозможным. Компьютер фиксирует и обрабатывает текст, и он не может в принципе «видеть» подтекст текста.
Когнитивизм, таким образом, в своей образной сущности одноцветен, «монохроматичен».
Когнитивизм можно рассматривать как метод и как результат преодоления психологизма и ментализма, как и «двойного когнитологического видения» бытия человека. Казалось бы, когнитивизм заключает в себе очевидный «грех» редукционизма. И вместе с тем он находит свое решение проблемы «внутреннего» и «внешнего». Человек определяет формы своей реакции на внешние воздействия, освобождаясь тем самым от проблем, связанных с его отношением к внутренней и внешней трансценденциям.
Разрешение проблемы «внутреннего» и «внешнего» без отношения к трансценденции теперь сводится к субъективному предпочтению перед лицом альтернатив.
Ватсон и Коултер отмечают попытку Рома Харе найти именно такое решение проблемы. В работе «Социальное бытие» (1979) Ром Харе предложил концепцию разума как способности индивида представлять себе ряд внутренних и внешних альтернатив возможных конечных состояний и действовать в соответствии с приоритетом такой инициативы, которая ведет к достижению выбранного конечного состояния. Очевидно, что эта концепция вполне «укладывается» в рамки когнитивизма, если когнитивизм за исходное берет принцип истины как оптимальной полезности. Однако расшифровка оптимальной полезности оказывается перед сложной проблемой альтернатив смыслов, диктующей разные подходы к истине. Релятивности смыслов в мире естественно-научной установки противостоит абсолютность принципов, определяющих внутренний смысл цивилизации.
Является ли релятивность смыслов естественного мира свидетельством их объективности или, напротив, ничтожности? Но не может ли абсолютность смысла, возникающего в исходной точке цивилизационной субъективности, быть ничтожной именно в силу своей субъективности?
Возможно ли прояснение этой проблемы на почве когнитивизма? Или каким образом на почве когнитивизма возможно преодоление альтернативного смысла бытия, возникающего на основе биологических оснований жизни человека, с одной стороны, и внутреннего психологического мира – с другой. Парадоксы этого альтернативного смысла дополняются внутренним диалогом между «я» как личной внутренней позицией и «мной» как осознанием и видением себя с позиций других. Противоречия альтернативных смыслов требуют механизмов личностного соединения «внутреннего» и «внешнего».