Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Современный человек. Движение к пасторали? - страница 32

Шрифт
Интервал


Такое счастливое событие в мире, естественно, не может произойти само по себе, оно, безусловно, требует какого-то провиденциально-разумного вмешательства и участия, ведь даже само понимание счастливой случайности в греческом языке – это, одновременно, имя богини удачи (Τύχη).

И это божественное, демоническое начало вводится Платоном, но сначала ему предшествуют пропедевтический разговор о взаимоотношениях божества и людей (229b–c, Борей, похищающий Орейтию) и удивительная по красоте пасторальная экфраза, в которой также легко можно увидеть метафоры и метасмыслы: «Сократ: Клянусь Герой, красивое пристанище. И платан этот очень развесистый и высокий, вербы же высота и тенистость прекрасны, она в высшей точке цветения, благоуханием наполняет все место. А вот под платаном и приятнейший родник течет с очень холодной водой, ногой можно удостовериться. Кажется, по изваяниям дев, еще и нимф каких-то, и Ахелоя святилище. Если же захочешь, приятный ветерок этого места мил и чрезвычайно сладостен; по-летнему звонко аукается все хору цикад. Но изысканней всего трава, что в тиши и спокойствии высоко выросла и преклоняющему голову чрезвычайно хороша» (230в–с).

Оставляя в стороне напрашивающееся сравнение Сократа и Федра с платаном и вербой (причем Федр, скорее всего, – верба, символ чистоты и плодородия), необходимо отметить едва ли случайное наличие внутри этого райского земного уголка святилища существ, стоящих между миром богов и людей, которые больше, чем эти, но меньше, чем те, первые (как и демоны), а также целого хора цикад – якобы происшедших по воле муз из умерших от самозабвенной любви к своему искусству певцов (259в–с).

Последовавшее за этим в параллель восторженное чтение Федром произведения Лисия, как кажется, и является таким недостаточно рефлектированным «пением» молодого ума, над которым здесь подсмеивается Платон, а дальше и уже более откровенно будет смеяться Сократ. Поэтому, вероятно, термин, которым Сократ характеризует это сочинение, «демоническое» («δαιμονίως», 234d), амбивалентен: «Хорошо, конечно, составлено, – как будто хочет сказать философ, – лучше, чем получилось бы у обычного человека, но все же далеко не идеально, не божественно». Кроме того, он, наконец, называет своим именем все происходящее и дает имя-понятие тому, что еще только должно произойти позже.