Уходила Ира, как в тумане, мутно глядя вперед и не видя ничего и никого. Родные и до боли знакомые стены подстанции казались чужими, враждебными, персонал, который она знала по именам – посторонними людьми, крылечко, на котором было проведено столько приятных часов, выкурено сигарет, рассказано случаев из практики – незнакомым, узким и грязным. Кто-то из медиков, видя ее, сочувственно качал головой, кто-то равнодушно отворачивался, но никто не залился слезами, что Ирочка Васнецова, жившая, в прямом смысле слова, «Скорой», внезапно решила уйти с работы, без которой не мыслила своего существования. Оно и понятно, зачем наживать себе проблемы, соболезнуя персоне нон-грата – еще аукнется…
Уже на выходе со станции Ира встретила высокого, стройного светловолосого, смутно знакомого мужчину в строгом костюме-тройке, с борсеткой под мышкой, приветливо ей кивнувшего.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – машинально ответила девушка.
– Вы меня не помните?
– Нет… простите.
– Вы меня лечили как-то. Я вам еще тогда коньяк приносил, неужели забыли? Вы и врач у вас еще был – высокий мужик такой.
Это невинное «был», сказанное совершенно без задней мысли, внезапно больно резануло душу. Ира, совершенно от себя не ожидая, покачнулась и схватилась, чтобы не упасть, за руку мужчины.
– Что с вами? – встревожился тот, придерживая ее за плечи. – Вам плохо?
Она нашла в себе силы лишь кивнуть – говорить мешал колючий ком в горле.
– Я уволена… С сего… дняшнего дня.
В глазах мужчины что-то мелькнуло. Он слегка наклонился, посмотрел в глаза – неожиданно понимающим, искренне сочувствующим взглядом:
– Больно?
– Больно… – прошептала Ира. И неожиданно обнаружила, что рыдает в голос, прижавшись к этому, незнакомому, по сути, человеку, судорожно, как ребенок, всхлипывая. Вся обида, вся горечь, все осознание несправедливости и подлости происходящего внезапно вылились с этими слезами.
Потом они оказались в кафе, она говорила, говорила, снова плакала, снова рассказывала, никак не успокаиваясь – он внимательно слушал, изредка поглаживая ее по руке. Потом отвез домой, проводил до квартиры, и уже стоя у двери, сказал:
– Не переживайте так сильно, Ирина. Я вам визитку оставлю – позвоните, как немножко успокоитесь, мы что-нибудь придумаем. Только позвоните, хорошо? Можно не завтра.