Другие объясняли несговорчивость Москвы уязвленным эго. Как выразился в 2006 г. Ричард Бёрт, бывший представитель США на переговорах по контролю над вооружениями, политические реформы в России вряд ли будут успешными из-за чувства унижения и поражения, возникшего после окончания «холодной войны». Конфликт в Грузии в августе 2008 г., казалось, подтвердил эти подозрения: обозреватель Time назвал причиной вторжения России «зреющий в руководстве страны гнев из-за утраченного величия», a Newsweek писал, что российские лидеры одержимы идеей «добиться уважения».
Еще один частый диагноз – это паранойя. Приверженцы такой точки зрения считают, что у России нет достаточных оснований опасаться продвижения Североатлантического альянса к ее границам, размещения противоракетных комплексов в Восточной Европе или враждебности некоторых своих соседей. Негативно реагируя на «цветные революции» в Грузии и на Украине, российское руководство скорее подчинилось «параноидальному, агрессивному импульсу», как сказала тогдашний госсекретарь Кондолиза Райс. Или, как писал весной 2008 г., за несколько месяцев до конфликта с Грузией, болгарский политолог Иван Крастев: «Чтобы понять, почему Кремль действует таким образом, нужно осознать, насколько он не уверен в себе и страдает паранойей».
Наконец, прохладное отношение российского руководства к американским проектам воспринимают как результат «ментальности холодной войны» или неспособности отбросить устаревший способ мышления. Перед саммитом 2009 г. в Москве Обама жаловался, что российский премьер-министр Владимир Путин по-прежнему «одной ногой опирается на старые методы ведения дел». Если кремлевские деятели являются приверженцами антагонистического мышления времен «холодной войны», Соединенным Штатам нужно делать ставку на более молодое поколение – отсюда разговоры о том, что Вашингтон поддерживает более современного Медведева, а не Путина.
За 20 лет США неоднократно пытались применить различные варианты психологического подхода к России. Однако нет свидетельств того, что Вашингтон преуспел в этом. Напротив, это раздражало и вызывало противодействие, а поведение российских лидеров не изменялось так, чтобы больше соответствовать целям Соединенных Штатов. Этот подход основан на глубоком заблуждении по поводу мотивации России. Разумеется, лидеры страны хотели бы, чтобы к ним относились с уважением. Верно и то, что многие россияне чувствуют себя униженными из-за падения национального статуса, а риторика Кремля часто обусловлена этим ощущением разочарования. Но реальная причина, по которой США считают Россию таким неконструктивным партнером, лежит не в области психологии, она связана с объективной оценкой национального интереса.