Во-вторых, своеобразным новшеством «Восточного партнерства» по сравнению с ЕПС стал гораздо больший акцент на адаптацию странами-партнерами acquis communautaire. С моей точки зрения, именно это и является наиболее значимым фактором, который следует учитывать России при проведении собственной политики в отношении Белоруссии и Украины. В том случае, если Россия, Белоруссия и Украина проводят гармонизацию национальных правовых систем в одних и тех же сферах, предпосылок для конфликта не возникает. Однако если гармонизация проходит разнонаправленно, то условия экономического сотрудничества между этими странами могут серьезно меняться. К сожалению, пока отсутствуют комплексные оценки уровня адаптации постсоветскими странами acquis communautaire. Примечательно, что в некоторых сферах уровень гармонизации российского права с нормами права ЕС выше аналогичных показателей в шести странах – участницах «Восточного партнерства». В подобной ситуации Москва могла бы начать проводить политику «реэкспорта» некоторых юридических норм из российского законодательства, а не правовой системы ЕС, становясь каналом своеобразной «юридической модернизации» постсоветских государств15. Важность данной тематики подтверждает тот факт, что даже в Белоруссии с конца 2009 г. наметилась тенденция на заимствование отдельных незначительных элементов acquis communautaire. Данный факт связан скорее с конъюнктурными соображениями, попыткой улучшить отношения с Брюсселем, однако сам по себе он является весьма показательным, тем более что этот тренд, по всей вероятности, будет продолжен. «Точечная конвергенция» с нормами права ЕС, которую проводит Белоруссия, может иметь серьезные последствия. Представляется, что для Москвы было бы весьма полезным делом создание рабочей группы для отраслевой сравнительной оценки права Евросоюза, России и постсоветских стран. Подобный мониторинг позволил бы четко представить степень «продвижения» норм права ЕС в регионе и соответствующим образом корректировать российскую политику
Для оценки отношений Европейского союза с постсоветскими странами следует обратить внимание на такой ключевой элемент ЕПС, как «План действий», документ, в котором ЕС и страна-партнер определяют основные приоритеты и цели сотрудничества. Особенностью «Плана действий» является, во-первых, то, что этот документ представляет собой «soft law», т. е. норму, не имеющую обязательной юридической силы. Следовательно, весьма сложно вводить санкции за неисполнение положений «Плана действий». Во-вторых, формально эти документы заключались на основе принципа сопричастности («joint ownership»), когда Еврокомиссия и страна-партнер согласовывали положения документа в формате равноправного диалога. Тем не менее указанный принцип не всегда соблюдается сторонами. Так, у представителей Киева сохраняются завышенные ожидания от сотрудничества с ЕС, и отсутствие ссылок на потенциальное членство дает Украине повод для обвинения Брюсселя в недостаточном учете ее интересов. Кроме того, участники переговорного процесса со стороны Украины не всегда решались настаивать на своей точке зрения из-за боязни затянуть переговоры. Фактически и Евросоюз, и Белоруссия/Украина по-разному понимают принцип сопричастности. Если для Брюсселя это скорее длительный процесс обсуждения и поиска компромисса (deliberation), то для Минска и Киева это, в первую очередь, обмен взаимными уступками (bargaining) [Nikolov].