– Стойте! прокричала Лия, властным жестом останавливая за своей спиной армию уже почуявших приближающуюся битву варваров. Вдохнув полной грудью холодный воздух, она громко произнесла: – Сегодня мы пришли для того, чтобы отомстить за смерть нашего племени. Варвары, поднимите же свое оружие вверх и пригласите саму смерть на бал! Ради свободы!
И поднимая в воздух два огромных тесака, она побежала в сторону призрачного города, разрубая напополам головы зомби, которые шли отовсюду, злобно воя и волоча за собой оружие. Выпуская из вечной тюрьмы мертвой плоти души умерших людей, Лия отчаянно прорубала дорогу к Азареку. Тут и там падали люди, сразу же воскресая на стороне зла, призраки с жутким воем ревели, разрывая варваров на куски. Пожелтевшие от времени скелеты начали вылезать из-под промерзлой земли: они хватали все живое и скрежетали гнилыми зубами. Скелеты цеплялись за одежду, рвали живую плоть своими костлявыми пальцами и тут же рассыпались в прах, сраженные остро наточенными клинками вооруженных бунтарей. Тут и там был слышен лязг мечей, сопровождаемый яростными криками разъяренных людских племен.
Некроманты в спешке собрались в круг, рисуя в его центре пиктограмму в форме дьявольской звезды и торопливо произнося заклинания. Они призвали большого рогатого демона который изрыгая огонь и пробивая себе путь, ревел как бешеный бык, разбрасывал вокруг себя бунтарей и нанизывал их на свои острые рога, пока не сбил с ног Лию. В голове зашумело от звонкого удара о землю, руки и ноги были парализованы мертвой хваткой жуткого монстра, и после чего она услышала, как лязгнул металл закрывающихся кандалов у себя за спиной.
* * *
Шорох крадущейся мыши разбудил Лию в старой сырой камере, некогда служившей для городских преступников – в те времена, когда нечисть существовала лишь в страшных легендах. На полу рядом с ней лежал бородатый, закованный в кандалы гном, который только начинал приходить в сознание, тихо бубня себе под нос что-то несвязное.
– Ад опустится на землю, вы все погибнете, безумцы… одумайтесь пока еще не поздно… – бормотал гном, ворочаясь из стороны в сторону и сопровождая свои слова стонами мучительной боли. Тусклый лунный свет освящал его, и Лия, взглянув на заросшее лицо, с презрением отсела подальше, подумав про себя: «Раса трусов и предателей!»