– В Хорог можно попасть и на самолёте, у нас там свой небольшой аэродром. К тому же так быстрее. На машине ехать несколько часов. А так – полчаса, и мы дома. Потерпи, моя птичка, совсем чуть-чуть осталось. Может, тебе водички принести?
Я киваю головой, он быстро уходит к торговым павильонам. Кажется, перелёт только меня сделал больной и беспомощной. Рустам бодр и свеж. Весь его вид говорит о радостном возбуждении. Я понимаю: он в родных местах, он скоро увидит родителей и братьев, по которым, конечно, скучал. Настраиваю себя стоически переносить трудности и не быть слишком большой обузой.
В Хорог мы летим на маленьком кукурузнике. Ощущения – не сравнимые с лайнером. Их можно сравнить скорее со старым разбитым аттракционом. То ты вдруг срываешься вниз, то медленно карабкаешься вверх. Мотор натужно гудит, кресла и обивка самолёта так дрожат, что, кажется, он сейчас развалится. У меня всё внутри бунтует против такой встряски. Я ничего не понимаю, ничего не хочу. Рустам не отрывается от маленького окошка.
– Даша, смотри, это гора Курган-Тюбе, здесь когда-то был буддийский монастырь. А вот мы подлетаем к горе Кухи-Лая, здесь добывают полудрагоценные камни. Даша! Посмотри, какие пастбища! Какая красота!
Я жалобно смотрю только на него, стоит мне кинуть взгляд вниз, на эту красоту, как у меня начинается дикая паника и голова кружится так, что хочется лечь и умереть на месте.
– Милая, потерпи, вот уже показались очертания Ботанического сада. Мы почти прилетели!
Из кукурузника он меня практически выносит.
– Слабая жена досталась, намучаешься с ней, – говорит кто-то с ужасным акцентом.
Я пытаюсь идти самостоятельно, хватаюсь за ручки сумки, но ноги, оказавшись, на земле, отказываются слушаться. Рустам дотаскивает меня до одинокой скамейки возле обшарпанного здания, которое я приняла сначала за сарай, но оказалось, что это аэровокзал.
Минут через двадцать прихожу в себя. Очень надеюсь, что мои мучения на сегодня закончены. Ан, нет! К скамейке, на которой мы сидим, на дикой скорости с грохотом подлетают белые «Жигули» первой модели. В окно «копейки» высовывается голова колоритного водителя – широкая борода, усы, длинные чёрные волосы, перехваченные на лбу какой-то косынкой – настоящий Бармалей, только худой и узкоглазый. Он что-то говорит Рустаму, тот отвечает ему на том же языке.