Огромные космические станции плывут во мраке. Между ними снуют транспортные и военные корабли.
Не успеваю толком рассмотреть их, как система переключается на другие объекты, – настоящие техногенные левиафаны дрейфуют в космосе, образуя небольшие скопления. Их очертания темны, зловещи, броня во многих местах зияет пробоинами. Передо мной – отголосок какой-то давней титанической битвы!
Я чувствую трепет. Величественная картина подавляет масштабами, будоражит воображение. Сколько же тут неизведанного, непознанного? Хватит ли жизни, чтобы исследовать все уголки звездной системы? А если она не одна? Провожаю пристальным взглядом заинтересовавшую меня точку, получаю неплохое увеличение, и вдруг понимаю, что космический корабль, скользящий по орбите вокруг серо-голубой планеты, начинает снижаться, входя в атмосферу!
Да, ладно! Неужели и посадка на планету возможна?!
Это расширяет рамки и без того впечатляющей реальности до безграничных горизонтов! А сколько я не вижу и не знаю! Судя по всему, станция, на борту которой нахожусь, не вращается, звезды неподвижны, а значит, вне поля зрения остается множество объектов, о которых могу только догадываться.
Приятный, щекочущий нервы шок от внезапной смены декораций постепенно отпускает, я пока не пытаюсь осмыслить увиденное, но уже упиваюсь новыми возможностями, помноженными на несомненный реализм гемплея!
Мое внимание отвлекает подозрительный звук.
Резко оборачиваюсь, машинально вскидываю оружие, но выстрелить не успеваю, – со всех направлений в меня бьют разряды, похожие на ветвистые молнии.
Доли секунд броня держит удар, затем мышцы сковывает.
Вы парализованы!
Ко мне приближаются механические твари. Они выглядят как самые обыкновенные полуметровые сферы, оснащенные множеством сенсоров и гофрированными свободно изгибающимися манипуляторами-щупальцами.
Даргианские боевые дроны, – услужливо сообщает интерфейс.
Еще один разряд, и мое сознание гаснет.
* * *
Прихожу в себя в тесном, грязном сумеречном отсеке, незамысловато разделенном на крошечные клетушки.
Ни брони, ни оружия, только серая мятая одежда не по размеру да рабский ошейник!
Вижу плохо, соображаю и того хуже.
В густом сумраке мерещатся силуэты хаашей, – один скорчился на полу соседней клетушки, другой вцепился в прутья камеры, расположенной напротив, и сверлит меня взглядом, третий сидит, монотонно раскачиваясь, издавая протяжные тоскливые звуки.