— Привет, Романыч, — эхом откликнулся Петр Михайлович с
водительского сиденья. Старая гвардия: седина до белизны,
«шоферский» загар до черноты, вечная кепка, ленинский прищур и
жгучая ненависть к любой оптике. — Что, уже закончили? Или рылом не
вышел — выперли?
Под мелкое хихиканье Кит помахал рукой, разгоняя едкий выхлоп, и
полез в машину.
— А скажи мне, Михалыч, зачем тебе навигатор? — задал он давно
мучавший вопрос.
В самом деле: Нижнеморск — городок небольшой, пешком за пару
часов насквозь пройти можно. Центр, конечно, отстроили — стараниями
Царицы в основном, а в частном секторе сам черт ногу сломит, без
навигатора гораздо проще.
— А как иначе! — возмутился Михалыч. Дал газу, крутанул рулем и
под веселый рев мотора пояснил: — А поговорить с кем тогда? А
поспорить?
Кит привычно ухватился за сиденье и рассмеялся — он потому и
спрашивал, что постоянно наблюдал одну и ту же картину:
— Через двадцать метров поверните направо, — это навигатор.
— Через двадцать метров я в чужой забор въеду, чурка ты
американская! — это Михалыч.
— Маршрут перестроен. Через десять метров поверните налево.
— Через десять метров вообще поворота нет. А нет, есть. Только
нам не туда.
— Маршрут перестроен. Через двадцать метров... Маршрут
перестроен.
— Ага, съел? Я сорок лет за рулем, город, как свои пять пальцев
знаю! Прямо нам, пря-мо.
Под знакомый бубнеж Кит на минуту прикрыл глаза, а когда снова
попытался открыть, вокруг царила тьма кромешная. Рядом сидела
крепкая старуха и голосом Царицы уговаривала съесть «еще ложечку».
То, что она при этом пыталась запихнуть ему в рот, отличалось
редкостной мерзостью и пахло чем-то средним между просроченными
медикаментами и ведьмовским травяным отваром.
Руки-ноги, как и положено во сне, слушались плохо, но Киту
удалось отмахнуться и выбить ложку из рук карги. Жижа, пролившаяся
на грудь, на удивление не зашипела и даже пузырями не пошла, хоть и
завоняла еще отвратнее.
— Романыч, эй, Романыч, — перегнувшись через спинку своего
сиденья, Михалыч пытался дотянуться до плеча Кита. — Что за сивуху
вам там разливали? — возмутился он. — Пошли, до дома провожу.
— А? — мерзкий привкус пополам с вонью все еще ощущался во рту.
Руку свело, кобура нещадно вдавилась в ребра. — Не сивуха, — Кит
поправил пистолет и покрутил головой. В плечах захрустело. —
Моллюсками потчевать изволили, вином и устрицами, — выдавил он. —
Спасибо, Михалыч, сам дойду, устал просто.