Одет он был в кожанку и галифе, на боку — деревянная кобура
«Маузера». Увидев меня, он выбросил руку:
— Привет, Быстров! Не надоело прохлаждаться?
— Надоело, — признался я и принялся разглядывать нового для меня
человека.
Очевидно, с Быстровым они были хорошо знакомы.
Вот только внешний вид посетителя мне ничего не говорил. Была
тайная надежда на какие-то воспоминания от настоящего Быстрова, но,
похоже, неоправданная.
— Тогда собирайся, — приказал крепыш.
— Собирайся? — удивился я. — Куда?
— На службу, куда же ещё! — удивился не менее моего визитёр. — С
доктором я уже договорился. Он считает, что ты пошёл на поправку.
Всё равно через два-три дня выписали бы. А что касается твоего
здоровья… Ну, какое-то время позанимаешься бумажной работой, а то у
нас совсем дело швах.
Тьфу ты! Накаркал Мишка! Походу придётся мне побыть
канцработником или как там их называют в это время. С другой
стороны — не пишбарышней, и то хлеб!
А валяться в госпитале надоело хуже горькой редьки.
— Слушаюсь! — обрадованно произнёс я, вызвав некоторое
недоумение во взгляде мужика в кожанке.
Неужели узрел в моих словах что-то старорежимное, оскорбительное
для его уха? М-да, похоже, язычок-то придётся покусывать… как бы не
ляпнуть ненароком нечто вроде «товарищи офицеры». Могут не понять,
а непонимание в некоторых вопросах тут заканчивается «стенкой».
А что же всё-таки произошло, если понадобилось выдёргивать
раненного сотрудника. В принципе, вполне логично выведать об этом у
того, кто прибыл по мою душу. Да и странно будет, если я не
поинтересуюсь.
— А что стряслось-то? — спросил я. — Где Мишка? Обещал вчера
зайти, да видимо, закрутился.
Вот хрен его знает — говорят так сейчас «закрутился» или это
жаргонизм более позднего времени?
Но товарищ в кожаном вопрос понял.
— Вчера в округе видели банду Левашова. Сабель тридцать — не
меньше. Туда уже бросили ЧОН, ну и наших на усиление. Народу
осталось с гулькин хвост. Так что каждый штык на счету.
— То есть Мишка там? — облегчённо вздохнул я.
Приятно знать, что твой друг хоть и находится на передовой, но с
ним ничего не случилось.
— Без него точно никак, — усмехнулся товарищ в кожаном.
Меня подмывало спросить собеседника, как его зовут, сославшись
на всю ту же амнезию, но я не успел.
Появилась санитарка с ворохом одежды. Очевидно, это мой
гардероб, то есть гардероб настоящего Быстрова, который до выписки
держали в кладовой госпиталя.