«6 мая тремя вооруженными был встречен милиционер Скрыпник,
сопровождавший 2 арестованных. Милиционер убит, арестованные
отпущены».
Царствие небесное павшему на боевом посту! Мне тоже приходилось
терять товарищей. И нет ничего хуже, чем сообщать эту горькую весть
его родным и близким. Кто сталкивался, тот поймёт.
Следующим в руки попал документ, составленный коллегами из
соседней губернии. Там ищут некоего Ивана Трубку, список обвинений
более чем впечатляющий: бандитизм, убийства…
Вот же мразота!
К письму приложен довольно тусклый фотоснимок. Судя по надписям
с обилием «ятей» на обратной стороне — информация из чудом
сохранившихся архивов ещё царских времён.
Почему чудом сохранившихся? Да по той простой причине, что ещё
при Временном правительстве был нанесён серьёзнейший урон органам
внутренних дел. Кто-то хорошо заметал следы, убирая все улики.
Потом, правда, пытались перевести стрелки на большевиков.
Дескать, рушили мир до основания, боялись, что выяснится, кто из
них оказался «сексотом» у царской охранки, а то и вовсе занимался
криминалом.
У советской, как и у любой другой власти, косяков, конечно,
хватало, но архивы начали разорять гораздо раньше.
Не стоит удивляться глубине моих познаний на сей счёт: об этом
не раз рассказывали на экскурсиях в музеях органов МВД.
К фотоснимку ещё приложили словесный портрет, но он был
настолько скуден и невыразителен, что под это описание подходило,
наверное, не менее половины встреченных по дороге мужчин. И
описание одежды тоже вряд ли пригодится: оно практически один в
один с моей — хоть сейчас арестовывай!
Да, профессионализм у соседей хромает, им ещё учиться и
учиться.
Прошло не меньше часа, прежде чем в кабинет заглянул человек в
кожанке.
— Чем занимаешься, Быстров?
Я привстал, одёрнул гимнастёрку: у полиции субординация не такая
строгая, как в армии, но начальство всё равно необходимо уважать, и
бодро отрапортовал:
— Согласно вашему распоряжению изучаю сводки.
— Бросай всё, пошли со мной.
— Есть, — пожал плечами я. — Разрешите только сводки дежурному
вернуть.
— Давай. И через две минуты будь в моём кабинете. Дело есть.
Я аккуратно сложил бумаги и снова поспешил на первый этаж.
Дежурный взглянул на меня слегка удивлённо, но ничего не сказал.
Мало ли что приключилось? Может, у оперативников снова горячая
страда…